— Намылась?

Вздрагиваю от голоса Богдана. Почему-то я была уверена, что он ушел и оставил меня одну.

— Что ты сегодня под вечер так тормозишь? Ян тебя по голове ударил, что ли?

— Нет, конечно, — сразу отвечаю. — С моей головой все в порядке. А ты почему лежишь в кровати?.. Голый? — Распахиваю глаза шире.

— Так и не скажешь, что с ней все в порядке. — Подстегивает меня этот гад. — Наверное, потому, что эта моя комната и время сейчас ночное. Спать нужно. Ложись давай. Другой спальни сегодня у тебя нет.

— Как нет? В прошлый раз была, — скрещиваю руки на груди. — А сейчас что изменилось?

— Что ты такая дотошная? — кривит свое лицо, убирая в сторону… Книгу? Точно, в его руках книга? Или у меня проблемы со зрением?

Богдан и книга. Какое странное сочетание, которое в очередной раз доказывает мне, что я ничего об этом человеке не знаю.

— Сегодня ты спишь рядом со мной! — достаточно убедительно заявляет он. — Но есть еще вариант — рядом со мной и кроватью. Вот тут, — кивает на коврик. — Достаточно мягко будет для твоей жопки?

— Ты просто издеваешься надо мной и хочешь, чтобы меня разорвало сейчас от злости?

В конце концов, Богдан откровенно потешается. Видно невооруженным глазом. А я не допущу, чтобы меня так открыто оскорбляли.

— Нет, — серьезно отвечает. — Я тебе просто дал выбор: коврик или кровать? Где ты нашла издевательства, фиолетовая?

Кажется, меня сейчас действительно взорвет. Это нужно же было родиться таким невыносимым!

— Хватит меня так называть! — не сдерживая своего раздражения, буквально прорычала я.

— Иди уже, ложись в кровать, психованная, — спокойно отреагировал Богдан, откинув одеяло на себя со свободной половины кровати.

Посмотрев на него исподлобья, я все же иду к кровати. Домой меня никто не повезет, дураку понятно. И спать на коврике возле его величества — такая себе идея.

— Одеяло второе есть? — Разматывая полотенце на голове, уже лежа в кровати, спрашиваю у мужчины.

— Нет.

— Покрывало? — не унимаюсь я.

— Нет.

— Ну хорошо, я посплю и так.

— Укрывайся, я не кусаюсь.

Скидывает на меня одеяло и снова берет в руки книжку. Только сейчас замечаю, что она связана с психологией.

Психология? Совсем что-то не вяжется в моей голове эта информация о Бестужеве.

— Я помню, как ты не кусаешься. — Не устояла, чтобы не съязвить. — Меня нельзя: обнимать, целовать, лапать за неприличные места. И еще... В мою сторону не поворачиваться! — Произношу угрожающе: — Помни, у тебя есть невеста!

Кутаюсь в одеяло и переворачиваюсь на другой бок.

— А еще завтра в семь утра я должна быть дома. У меня пара в девять! — предупреждаю я и со сладким предвкушением прикрываю свои веки.

— А больше ты ничего не хочешь, деточка? — почти шипит мне в ухо Богдан. Он не понимает человеческих слов?

— Ты куда дела свой фиолетовый? — трогая мои мокрые пряди волос, задает еще один вопрос.

— Хочу!..

Оборачиваюсь и почти соприкасаюсь нос в нос с мужчиной. Вжимаю голову в мягкую подушку, чтобы хоть как-то увеличить между нами расстояние.

— Держи дистанцию, пожалуйста. Не нужно меня каждый раз загонять в угол! Я уже боюсь тебя, — быстро проговариваю, смотря прямо в зеленые омуты Богдана.

Надеяться, что этот мужчина меня поймет, было глупо. Он тут же накрывает мои губы своими и беспрепятственно хозяйничает.

Поцелуй был совсем другим, нежели в первый раз. Большие, сильные руки касались моего лица так легко, что я едва ощущала их. Губы мужчины мягко и ритмично прижимались к моим губам, вынуждая ответить тем же. Щетина слегка покалывала кожу. Эта ласка была восхитительной и опьяняющей.

Когда Богдан на несколько мгновений замер, я опасливо на него посмотрела.