Меня настолько поглощает опасение попасться на глаза кому-то из знакомых, что, наверное, в себя прихожу лишь когда мы с Воронцовым в лифте оказываемся. И вот тут уже идея подняться в квартиру как-то резко перестаёт быть хоть немного удачной…

Во-первых, застукать меня могли бы и в лифте, да и в общем коридоре такая вероятность остаётся. Во-вторых, проще и куда правильнее было бы просто поехать на мотоцикле Артёма куда-нибудь подальше, да хоть в тот же универ… Или в любую кафешку по пути. В-третьих, мне совсем не нравится, что Воронцов ко мне незваным гостем сунется, будет знать, как я живу, найдёт ещё поводов для своих дурацких подколов. И ведь даже это не основная проблема — мы с ним наедине останемся. И пусть это будет в моём пространстве, где я хозяйка, вот только уверенности это мало придаёт. Почему-то такое ощущение, что это я в территорию Артёма вступаю, а не наоборот.

Ещё этот его взгляд... Нечитаемый почти, но при этом внимательный. Воронцов в своих мыслях блуждает, но при этом они явно со мной связаны. Чувствую это так отчётливо, что никак места себе не нахожу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не начать мерить лифт шагами — как это обычно делаю, когда нервничаю.

И только когда лифт останавливается на нужном седьмом этаже, я понимаю, моё беспокойство всё это время было связано скорее с тем, что Артём ко мне поднимается, чем с тем, что я так и не узнала судьбу моих данных, репутации и того самого анонима.

С трудом подавляю желание предложить Воронцову съездить в кафе, ну или хотя бы в парк какой-нибудь завернуть подальше от дома. Умом понимаю, что поздно уже. Мы у самой двери. Он поймёт, что я струсила.

И вот вроде бы наплевать, что там Артём обо мне думает, я и так примерно представляю, какое у него мнение. Но даже понимание этого не помогает мне решиться и сказать про другое место. Вместо этого просто открываю дверь своей квартиры. Причём поспешно ключ поворачиваю, попутно поглядывая по сторонам. Всё-таки не хочется, чтобы кто-то из соседей вдруг вышел и увидел, как я с парнем в квартиру захожу.

Не знаю, замечает ли Воронцов мою взвинченность, но, к счастью, не комментирует. Очень скоро мы уже внутрь  заходим, и я включаю свет.

Артём разувается, по сторонам смотрит, а у меня пальцы чуть дрожат, когда свою обувь снимаю. Странное ощущение — видеть Воронцова в моей квартире. Да ещё и довольно заинтересованного, хотя, казалось бы, уровень жизни моей семьи для него чуть ли не нищета, наверное. Ведь средненькое всё тут.

— Ну что, пойдём на кухню тогда? — натянуто улыбаюсь.

Заговорила, наверное, больше для того, чтобы перебить всё более растущее напряжение. Ну и Артёма отвлечь заодно. Конечно, я не стесняюсь своей квартиры, но выслушивать вердикты о ней от избалованного мажора совсем не тянет.

— Хотелось бы в твою комнату, — многозначительно ухмыляется Воронцов, а я отвожу взгляд. — Но пойдёт и кухня.

Скорее всего, мне показалось, и Артём не говорил так, словно флиртовал. А даже если и нет, то наплевать. Просто иду на кухню.

У меня вроде как и других проблем хватает, помимо того, чтобы под его взглядом тушеваться или переживать о том, что мы наедине совсем.  

Сразу сажусь за стол, хозяйку из себя изображать и предлагать угощения не собираюсь. Я Воронцова сюда не звала, сам напросился. Да, по моей проблеме, но всё же. Я ни на секунду не забываю, кто он и любезничать с ним не собираюсь.

Хотя Артём этого, видимо, и не ждёт. Как ни в чём не бывало напротив садится, пространным взглядом по кухне пробегается.

— Имя Андрей Морозов тебе о чём-то говорит? — неожиданно спрашивает, причём с непривычной серьёзностью.