Инструменты прибыли через три недели, и всё это время работа стояла. Да и новый мастер был не особо умелый, хотя постепенно, с приобретением опыта, косяков становилось всё меньше. А я продолжал чинить на дому, ко мне многие шли по старой памяти. У меня гарантия качества.

Председателю это не нравилось, вот он и крутился, желая найти, за что бы нас зацепить. И ведь нашёл, сволочь. Пришёл с участковым, понятыми, и взвесили уголь в нашем сарае, наши запасы. А там оказалось в четыре раза больше полученного от колхоза за этот год.

В принципе, объяснить наличие остального можно было, например, тем, что уголь мы купили, но требовалось предъявить чек, которого у меня, понятное дело, не было. Вот я и ляпнул, что собирал на дороге то, что высыпалось из телег. Все понимали, что мой ответ был не более чем иронией: можно собрать полведра, ведро, но не столько, сколько нашли у нас. В общем, поставили нам на вид, но до дела доводить не стали: участковый упёрся.

Тот же участковый потом шепнул мне тихо, чтобы я прекращал свои ремонты, потому что за это тоже зацепиться можно. Так что уже два месяца я не занимаюсь починкой, а только учусь, да вот на рыбалку хожу. Заодно речку почистил до самого Дона, да и на Дон ездил, находки продавал Трубиным.

Я подумывал пристрелить председателя по-тихому, но и самому подставляться не хотелось, и из села кого-либо подставлять. Вот и решил убрать раздражающий фактор – себя. Может, за год председатель и сам куда-нибудь денется?

А идея с лечением просто отличная, достало калекой быть. Я уже месяца три как начал формировать сустав, ещё столько же – и нога как новая будет. Буду привыкать ходить нормально на двух ногах. В общем, годик по Союзу попутешествую, отведу душеньку и вернусь обратно. Школу закончу – и в Москву, там устроюсь. Такие у меня были планы.

Хранилище у меня по-прежнему качается. На данный момент уже сто двадцать тонн с мелочью, заполнено на две трети. Техника та же самая. Я ею пользовался, но не так уж много накатал: на ГАЗ-51 полторы тысячи километров, на полуторке – едва две, на автобусе – все три, по комфорту он лучше грузовиков. На амфибии всего километров триста: сохранял её, берёг. Мотоцикл-одиночку оставил, сейчас я уже мог ездить на нём, на Дон как раз на нём катался. БМВ ушёл Трубиным: всё честно, коровник отстроили до осени.

Что у меня появилось из новинок? Для начала мотоцикл, наш советский тяжёлый М-72 с коляской, новенький, сорок третьего года выпуска. В сорок третьем в том месте через Дон была развёрнута понтонная переправа, её разбомбили, и мотоцикл скользнул в воду, а я его достал. Он не сильно пострадал, я быстро вернул его в строй, даже пользовался иногда, километров сто накатал. Тяжёл он пока для меня.

Там же я нашёл танк. Причём это была «тридцатьчетвёрка», и что странно, на вид как новая, без повреждений, а изготовлена в 1941 году, июньская. В сорок третьем такие машины были редкостью. Думаю, она была потеряна при отступлении летом сорок второго. А что затонула там, где через год переправу развернут, было просто случайностью.

Надо сказать, танк меня заинтересовал, и вчера, в воскресенье, я его достал. На берегу я нашёл склад боеприпасов, явно батальонный, хорошо прикопанный, где были и снаряды для этой машины, и патроны. Я немного пополнил запасы и восстановил маскировку, там целина, и склад пока не обнаружили.

Но дело не в складе, меня интересовала сама машина. Это раритет, поди сыщи такие модели. Всё, что поднимают из рек и болот, сразу отправляют на переплавку, как будто стыдятся этих машин, которые внесли немалый вклад в нашу победу. А я сохраню. До сих пор я ею не занимался, только воду слил.