– Ну что ты, мой ненаглядный, у этих трусиков резинка под силу лишь твоим сильным рукам, ты же знаешь, – кокетливо прошептала она, расстегивая пряжку его ремня. – Помоги-ка снять футболку, только медленно….

Он поддел низ её футболки сзади и плавным, оглаживающим движением начал поднимать её вверх. От нежного прикосновения его пальцев и ладоней, чуть щекочущих её кожу, она затаила дыхание. Эти прикосновения дразнили её, а ткань неспешно скользила по ареолу набухающих сосков.

Одновременно Коля, словно в интимном танце, прижимал её тело к своему, снизу вверх, и это мягкое прикосновение прокатилось от низа её живота к груди. Его губы коснулись её шеи, и пока она закрыла глаза, её футболка закрыла ей лицо. Она чувствовала через ткань его горячее, влажное дыхание и давление мягких, но сильных губ, которые очень медленно двигались ниже, от шеи к ложбинке между упругими грудями.

Так и оставив футболку, он нежно, почти едва ощутимо коснулся сначала одного, потом другого соска. Сначала рукой, потом губами. На мгновение он замер, и она почувствовала томное нетерпение. Оно заполнило её откуда-то из низа живота, волной пробежало от копчика до макушки по позвоночнику. Медленно, словно во сне, она избавилась от футболки, которая упала на пол, и полуприсела, стараясь ответить на поцелуи поцелуями.

Ощутив напряжение в его полурасстегнутых брюках, она улыбнулась. И слегка прикоснувшись кончиками пальцев к вершине бугорка, проступающего через ткань боксеров, наклонилась ниже.

– Ах, ты же мой бедненький, сладенький слонёнок. Ты в плену. И твой хозяин о тебе совсем не заботится. Ну не печалься, мне есть, чем тебя утешить.

Сбросив с себя одежды, они легли на кровать под одеяло, словно забавляющиеся дети. Обнимаясь, касаясь друг друга, они наслаждались каждым мимолетным, но упоительным мгновением. И в каждой ласке был важен не результат, не то, что следовало за этим – а сама ласка, само прикосновение, само дыхание.

Увы, многим дано лишь завидовать нашим героям. Мы заполонили свой мир понятием секса, утратив при этом гораздо нечто более многогранное и тонкое – близость. Если есть близость, то эта пара счастлива; если есть секс, но нет близости – такие отношения обречены, ибо взаимный и тонкий процесс превращается в несложную механику, которая не обогащает и не насыщает. Все же, что занимает время, но не насыщает – внутренне истощает человека, делая его куда слабее. Об этом, кстати, любил рассуждать Сергей Федорович, часто наедине с собой, в холодной квартире или в своей лаборатории.

Близость мужчины и женщины подобна разговору, в которой ласки – это слова. Слова, бездумно взятые из словаря, как бы красиво они не звучали, ничто.

Часы в комнате наших героев неумолимо шли, уходя своими стрелками за полдень и приближая тот тонкий, сложный момент, когда нужно, разбивая упоительные объятия, одеваться и идти. Этот момент действительно очень тонок, ведь порой малейшая неточность перетекает в бестактность, а бестактность – в неприязнь.

Маша, улыбаясь, расчесывала закудрявившиеся волосы, а Коля любовался ею, время от времени целуя её милое лицо.

Они вышли из дому, направляясь в Заречье к дяде Фёдору. Заречье пользовалось среди горожан весьма дурной славой криминального района, в котором проворачиваются различные тёмные делишки. Частный сектор, застроенный преимущественно старыми домами, он был удобен для того, чтобы утаивать угнанные автомобили, подпольные производства и многое другое. Район в целом был депрессивным, со множеством брошенных строений. Особо выделялись брошенные склады ЖБК, которые постоянно фигурировали в криминальной хронике.