а он говорит «пожалуйста!»,
        была б его воля и без жены
             ещё б поцелуем пожал уста́.
с ним что-то не то, ведь он гиперактивен,
    будто мозг у ребёнка,
        в яростном вихре из гидр, актиний
            виднеется фурья бронха.
и не понятно, куда ему столько
    и доз-то при мечтательности,
        но у него боевая стойка:
            «Где достопримечательности?!» —
кричал он, а возле полз пока жук,
    «ладно, ладно, иль та, или я…
        сейчас я вам всё-всё-всё покажу» —
            вежливость. дождик. Италия.
2020.

Ладья скользит в океане…

Ладья скользит в океане
    между двух бугорков —
        собрали же Египтяне
            для рыбаков.
волны чешут папирус,
    птички поют с небесо́в,
        круго́м лучи солнца да сырость,
            но горстью на чашу весов.
спокойствие водной глади
    или невиданный скачь?
        синь голубую гладит
            какой-то большой трюкач.
как на ладони планета,
    как на ладони Земля,
        как молодому поэту,
            мне можно всё, что нельзя.
завтра ладьёй притворюсь я,
    чтоб оседлать моря,
        а сегодня стану, как люстра —
            гореть, не сжигая себя.
не для гурьбы да народа,
    не для кого-то там,
        а чтобы ночью у дома
            не наступить в капкан,
но вариант есть получше,
    вот, оцени, он каков:
        облаком стать, надуться,
            скрыться в толпе облаков.
держась за воздушные ручки,
    мы уплывём в закат,
        плевать мне на всякие взбучки,
            облаком стану и рад.
2019.

Ночью сунулся на улицу как-то…

Ночью сунулся на улицу как-то,
    а над миром гирлянда цукатов,
        и горит всё, мерцают блестяшки,
            быть блестяшкой на небе – труд тяжкий.
а пылинки Луной серебря́тся —
    не получится у всех серий глянца
        и картин, картина? не без она
            красоты, но не манна небесная.
возможно и вправду, от стенок
    исходит особый оттенок,
        но людям давно нужен идол, а то
            не пронзит панцирь камня их долото.
упрощает техника жизни,
    за углом что творится? – излишне
        знать им, однако, мильярд даю
            чтобы видеть, как небо гирляндою
опоясано с Запада на Восток,
    сколько звёздочек повешено для вас ток?
        и висят они узорами, ко́рча края́ —
            вот от этого и ткань там узорчатая,
будто кто-то ас в вышивании,
    не как все – то есть, не в выживании,
        слишком правда – тем более, коли сон,
            да и месяц катается колесом.
звёзды встали на пути, словно гирь ряд,
    он их облетает, чтобы гирлянд
        не запутать тело, о жаре́ лом
            не мыслит, и о нём, ошалелом,
не думают, а он, иссякая:
    «ты такая, колея, и сякая!»
        но не нужно волноваться – перебе́сится,
            нынче жизнь тяжела и у месяца.
2020.

Хочешь сердце моё?..

Хочешь сердце моё? Вот, на!
    для тебя ничего не жалко,
        ты такая на свете одна,
            роль твоя это – роль дирижабля.
окрылить одним словом ты можешь,
    аромат твой… на майке он,
        поцелуй на тебе вон – мой же ж!
            обведу дай губами, как маркером.
в голове твои фразы зациклились,
    ты внутри прямо отражена,
        а повсюду пускай лишь цирк лисиц,
            называющихся гордо «жена».
может быть, невпопад я, зато ведь
    это всё про тебя, про меня,
        и, если бы ты б не умела готовить,
            твоё б варево не променял.
занимаются люди хотьбою,
    и не только пешей и конной,
        а я дорожу тобою,
            как патриарх иконой.
сколько кинуть готов под сукно́ вещей!
    за тебя я рискну собой!
        потому что ты – есть сокровище,
            потому что ты – мой собор.