В трубке зазвучали гудки, а мое сердце едва ли не вырвалось из груди.

– Что делать? Что делать?! – мысли разбегались, перед глазами темнело. Единственное, что пришло в голову – надо появиться у Круглова раньше папы. Мало ли, какие подробности ночи решит рассказать ему ректор. Такого позора я точно не переживу.

Кинувшись со всех ног в приемную Максима Викторовича, я едва ли не сбила по пути двух студенток. Но на кону стояла моя судьба и репутация. А это поважнее всяких там норм приличия.

Не знаю, что руководило мной, когда я буквально забежала в приемную, ошарашив бедную секретаршу. Она уронила помаду из рук, решив, что это налет.

– Мне на секунду всего, – с трудом пропыхтела я, запыхавшись. – Очень важное дело!

– Стойте! – воскликнула она, поздно поднимаясь с места, чтобы меня остановить. Было слишком поздно. Я уже дернула ручку, процесс было не повернуть вспять. – Он не один! Да что же это такое…

Я замерла на месте в проеме широко открытой двери. Секретарша за моей спиной тоже наверняка потеряла дар речи, забыв на мгновение, что меня пора выгнать.

А все дело в том, что на столе Максима Викторовича в самом конце зала, прямо напротив окна, лежала абсолютно голая девушка. А над ней возвышался непосредственно хозяин кабинета.

Увиденное ударило по голове молотом. Секунда будто развернула ситуацию на сто восемьдесят градусов. Что-то странно защемило в груди, а глаза стали влажными. Инстинктивно сделав шаг назад, я невнятно пробормотала:

– Простите…

– Я пыталась ее остановить, Максим Викторович. Ради бога, извините! – запричитала девушка, голос которой я слышала, когда убегала прочь.

8. Глава 7

Круглов

Настроение с утра было ни к черту. Ровно с того момента, как Кристина просто собрала вещи и сбежала. Удивительно! Раньше от такой самодеятельности девушки я был бы только рад. Но сейчас это бесило до ужаса!

По дороге на работу голова гудела от количества всевозможных мыслей. И все они почему-то сводились именно к Баевой. Где она? Что она делает? Как посмела уйти?

Но что знал я наверняка - теперь это дело чести, заставить ее признать меня. Во всех возможных смыслах!

– Доброе утро, Соня, – заходя в свой кабинет, я миролюбиво подмигнул секретарше, и та мгновенно покраснела. Несмотря на наличие обручального кольца на пальце девушки, она не уставала строить мне глазки и томно прикусывать губу вслед. – Приготовь тройной эспрессо.

– Конечно, – улыбнулась она так широко, что стало неловко.

Зайдя в кабинет, я трижды промониторил почту. Ни-че-го. Отец Альбины все еще молчал, никак не отреагировав на мое письмо.

«А как, собственно, он должен был отреагировать? – раздался голос разума. – Ты ведь и добивался полного игнорирования тебя».

Решив, что молчание - тоже своего рода ответ, начал заниматься делами насущными, заполняя отчеты. Карандаш в моих руках предательски сломался, когда я увидел потраченный бюджет за прошлый месяц. Рамка и несколько отчетов тоже полетели со стола прочь.

«Что за нервы, Круглов? – раздался все тот же голос. – Во что ты превращаешься? Срочно надо с кем-то переспать, а то будешь на людей кидаться».

Нагнувшись, чтобы поднять упавшие предметы интерьера, я услышал, как входная дверь открылась. Так фривольно вломиться в мое личное пространство могла только Соня, поэтому сомнений не возникло.

– Можешь оставить на столе, – скомандовал я, услышав приближающиеся шаги. Пара женских туфель на огромных каблуках замерла как раз около стола. Я заметил это краем глаза, пытаясь собрать рамку с фотографией матери. – Что непонятного?

– Все понятно, босс, – прошептал очень знакомый голос. Увы, к секретарше он не имел никакого отношения! Резко вздернув голову от неожиданности, я ударился о нижнюю часть стола, наверняка набив огромную шишку. – Ваше слово, закон.