Наконец-то дорога завернула в сторону, и я последовала в полную темноту, лишь бы не видеть его «честного раскаяния». Но радость моя длилась недолго! Резкий визг тормозов, хлопок двери и быстрые шаги.

– Я не думал, что говорил, – пробормотал мужчина позади, пытаясь положить свою руку мне на плечо. – Просто когда увидел тебя в клубе с тем парнем и в этом чертовски сек… коротком платье, мне будто голову снесло! Прости!

– Да пошел ты, – резко дернув плечом назад, я стерла непрошеную слезу, дрожа от жуткого холода. Только позже поняла, что перешла на «ты», чего совершенно не хотелось. Не по статусу и возрасту. Тем более не заслужил. – А когда проституткой обозвал, тоже случайность, а? Ведь только сегодня я была коварной соблазнительницей из не менее коварной семейки! О, а еще я отчислена! Так что до свидания.

– Нихрена! – прорычал мужчина, дергая меня за руку и разворачивая к себе. Его руки плотно сжали мои локти, удерживая на месте. Глядя на взъерошенного и растерянного Максима Викторовича, я ощущала, как бешено колотится сердце, а мурашки бегут по спине. Мне по-прежнему было тяжело смотреть в его глаза, но слезы здорово заслоняли обзор. – Я не верил в такие случайности! Но теперь, кажется, верю… Тебе чертовски идут эти локоны, голубые глаза и даже платье. Так сильно, что меня это раздражает и смотреть на тебя невозможно!

– Да почему вас вообще это волнует?! – закричала я, пытаясь вырваться и уйти как можно дальше. Но Круглов сжал руки сильнее и притянул меня к себе с каким-то остервенением, исступлением, яростью.

– Если бы я знал, Кристина, – выдохнул он мне в лицо. Я была так близко… Встань на цыпочки, и мы с мужчиной оказались бы одного роста. Тяжко вздохнув, я ощутила теплое дыхание на замерзшей коже и поежилась. После чего руки Круглова обвили меня, словно махровый плед, притягивая к себе и согревая теплом. – Если бы я знал… Но правда в том, что, пытаясь задеть тебя, я будто хотел в чем-то убедить самого себя… Без толку! Совершенно ничего не выходит.

Мне было так тепло и спокойно, хотелось расслабиться и выдохнуть. Позволить себе не думать о том, как все происходящее вокруг неправильно… Но злость и обида внутри жгли сердце, разрывали душу. Уткнувшись носом в белую рубашку мужчины, я захныкала, искренне желая, чтобы это прекратилось. Взять себя в руки было невыносимо сложно.

– Ну чего ты? Не плачь, – ласково прошептал Круглов, прижимая меня к себе еще плотнее. Хотя, казалось бы, куда еще? Кости затрещали. Его щека легла мне на макушку, мягкий голос обволакивал и успокаивал. – Не плачь, малыш. Я и так чувствую себя полным идиотом.

– По-моему, это так и есть, – съязвила я, но вместо злости ощутила, как завибрировала его грудь.

«Нежели он смеется?» – удивилась я.

Но ненадолго. Сперва позади послышались шаги, после чего включился фонарик на телефоне, направленный прямо на нас с Кругловым.

 – Опа-на, Славик, – послышался не очень-то дружелюбный голос позади. Судя по шагам, парней было не менее трех. – Смотри, какая чикуля. Тебе с дедом не скучно? Иди к нам, красотка. Мы тебя не обидим.

Дальше все произошло как в тумане. Круглов отпустил меня и закрыл своим телом, ответив парням что-то резкое, очень в их духе. Но тем не понравилось, и один достал мини-ножик. Ректор сделал пасс вперед, выбивая холодное оружие из рук и заставляя его затеряться где-то в ночной тьме. Но вся проблема заключалась в том, что двое других напали сзади.

Я закричала, пытаясь предупредить репетитора и позвать на помощь хоть кого-то из ресторана, который находился за густо высаженными елочками и туями. Не успела! Один ударил Максима Викторовича в бок, другой зажал руки. Мужчина вырвался, даже отвесив парочку внушительных ударов противникам, но тут подоспел третий.