Наградив меня вялым рукопожатием, Габор указал на удобное кресло у стола. Мой провожатый скромно устроился возле двери на маленьком антикварном стульчике.

Вернувшись на своё место, владелец заводов, газет, пароходов взял шкатулку с коммунистическими вождями и начал в ней рыться. Наконец он достал «сплендидо» – кубинскую сигару ручной выделки, размял, закурил и начал разговор:

– Знаете, господин Баринов, я всегда думал, что главное в жизни – это деньги. Чем больше у тебя денег, тем тебе лучше. И я достиг этого. Я богат, несметно богат. У меня есть всё: деньги, дом на Рублёвке, другое жильё в разных странах, яхта в Париже… Я не смогу потратить своё состояние, потому что оно растёт быстрее, чем я физически могу его расходовать. Мой капитал настолько велик, что уже не зависит от меня и живёт собственной жизнью по собственным законам. И вот теперь я говорю вам, богатство не имеет никакого значения.

– Ну так отдайте свои деньги кому-нибудь, если они вас так тяготят, – предложил я.

Габор печально посмотрел на меня из-под кустистых бровей.

– Вы предлагаете мне сделать несчастным другого человека? Нет. Это мой крест, который теперь придётся нести мне одному, до самого конца. – Миллиардер вздохнул. С отвращением посмотрел на подлинники Рубенса, Ван-Дейка и Вермеера на стене и заговорил снова: – Я понял, что главное – это семья. Родители, жена, дети, братья, сёстры. Родные люди. Клан. То, чего я не могу купить ни за какие деньги. После гибели жены, Никася – это всё, что у меня осталось. Весь мой клан.

Габор замолчал, попыхивая сигарой. Его мёртвые глазки равнодушно смотрели на меня. Я ждал. Сделав несколько затяжек, хозяин кабинета продолжил:

– Я отправил дочь учиться в Европу, в Кёльн. Подальше от этого бардака и беспредела. Подальше от нашего быдла. Хотел, чтобы ребёнок пожил в цивилизованной стране, в безопасности. Научился там всяким цирлихам-манирлихам. И что я имею на сегодняшний день? – Габор резко ткнул окурок в замысловатую пепельницу. – Никася уже неделю не выходит со мной на связь, и никто не знает, где она находится! Дома она не появляется, её сотовый отключен, в Интернете её нет. Я не знаю, что и думать. – Олигарх коротко глянул на меня. – А вы женаты, господин Баринов? У вас есть семья?

Я отрицательно мотнул головой. Мой собеседник усмехнулся:

– Настоящий воин одинок, как гора Фудзияма? – Он театрально вздохнул. – Тогда вы не сможете понять родительское сердце. – Выдержав паузу, Габор хлопнул ладонями по подлокотникам кресла: – Ну, хорошо! Достаточно сантиментов. Теперь перейдём к делу.

Он вышел из-за стола и принялся неторопливо расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы брюк.

– Исчезновение дочери, естественно, меня тревожит. Конечно, я не думаю, что с ней случилось что-то серьёзное, но и ждать больше не хочу. Никасю нужно найти, и чем быстрее, тем лучше. В местную полицию я пока не обращался. Думаю, что можно справиться и своими силами. Мне порекомендовали вас, господин Баринов, как человека способного помочь. Поэтому я прошу вас завтра же вылететь в Германию. Там свяжетесь с нашими людьми, которые уже ищут девочку. При необходимости вы можете привлекать любых людей и вообще делать всё, что считаете нужным. Я даю полный карт-бланш. Всю дополнительную информацию вы получите у начальника моей службы безопасности Алексея Михайловича Тарантула. – Габор кивнул на доходягу у дверей. – Если вы найдёте Никасю, получите десять тысяч. Плюс, конечно, командировочные и деньги на необходимые расходы.

– Сколько вы даёте мне времени? – спросил я.

– Десять дней максимум, – жёстко ответил миллиардер.