– Нет, на этом этапе они хотят услышать твой голос. В обязанности входит прием звонков, это важно. Вдруг ты присвистываешь и шепелявишь, или еще хуже – через слово вставляешь матерный артикль. – Она кладет вилку и нож на тарелку, встает и отодвигает стул. Многие посетители делают то же самое: обеденный перерыв кончается. – В общем, договорились. Жди звонка и не трясись, все у тебя получится. И еще... Ты звони если вдруг что, не стесняйся. Обещаешь?

– Наташ, у меня все нормально, – возражаю я. Она и так со мной столько возится, что неудобно уже.

– Обещай! – повторяет строго.

Я обещаю, чтоб отстала. Но звонить и лить слезы не собираюсь, достаточно. Пора самой свою жизнь налаживать. Для начала собраться с духом и объявить Стасу, что начала искать работу.

В свою квартиру возвращаюсь едва не бегом: Аришку давно пора укладывать. Я опоздала.

Предвкушая борьбу с капризами и молчаливые упреки, открываю дверь и на миг замираю. Тишина кажется чем-то нереальным. Неправильным.

Стараясь на всякий случай не нарушать ее, врываюсь в спальню и застаю умилительную картину. Стас дрыхнет, раскинувшись звездой на кровати, рядом валяется детская книжка. На его груди котенком свернулась дочка и тоже спит без задних ног.

Уложила папу, с чувством выполненного долга забралась на него и уснула.

Рука привычно тянется за телефоном – могло бы получиться дивное фото в семейный архив. Тем более Стас так редко с ней занимается, вечно ему некогда...

Ведь свободное время он предпочитает проводить с другими девочками. Взрослыми. С ними ему интереснее.

Телефон ныряет обратно в сумку. Прикрываю тихонько дверь – пусть спят, побуду немного в покое. Переодеваюсь, ставлю чайник. Проходя мимо большой комнаты, куда после обустройства детской переехало рабочее место мужа, слышу едва заметное жужжание.

Его компьютер включен. Скорее машинально, чем намеренно подхожу и касаюсь мышки. Осторожно, будто током ударит. Щелкаю кнопкой – и экран оживает.

Впервые я заглядываю сюда, когда мужа рядом нет. Наверное, не ожидал, что уснет, укачивая Аришку, вот и бросил все как есть.

Сомневаюсь лишь несколько мгновений. Да, подло и унизительно, но это единственный шанс.

Чувствуя себя распоследней ревнивой овцой, заглядываю в мессенджер. И никакой Лены там не нахожу, вообще ничего подозрительного. Неужели действительно удалил?

Новые сообщения высвечиваются только в чате с какой-то Кристиной Павленко. Тоже любопытно, кто это такая, но заглянуть не решаюсь. А вот в переписку с Денисом лезу смело – лучший друг все-таки, если Стас с кем-то обсуждает свое личное, то с ним.

Я не ошиблась. Достаточно пролистать немного, и вижу...

“Я считаю, разлюбил – уходи, – пишет муж. – Лучше самому освободиться и ее отпустить, чем изображать счастье, которого уже нет”.

“Ты бы подумал как следует. Сколько у тебя еще таких Лен будет, не разводиться же каждый раз”, – отвечает Денис.

“Нет, это другое. Я ее люблю”.

Ножом по сердцу. Ведь он это не обо мне. Обо мне – в том, первом сообщении.

И, чтобы добить, дата: вечер того самого дня, когда я застала у себя дома его потаскуху. Можно бы проверить, есть ли хоть слово о ночевке у друга, но не хочется. К чему? С меня и без того довольно.

Вот так, Юленька. Тебе нужны еще какие-то доказательства?

Я сижу, уставясь в эти жестокие строчки, пока не гаснет монитор. Это уже не просто удар, это нокаут. Кажется, что все происходит понарошку, не со мной. Просто не может быть со мной.

Такой меня муж и обнаруживает: сидящей за его столом, тупо глядя в черный экран.

– Дорогая? Что ты тут делаешь? – бормочет растерянно.