Взоры присутствующих скрестились на нём.

– Не вижу поводов для веселья, рыцарь, – недобро прищурился примас. – Разрушена резиденция целого комтурства! Церковь потеряла пятерых одарённых! И это не считая обычной стражи…

– И Башахауна Орлинского леса извели, ко всем прочим проступкам, – ввернул дознаватель и тут же умолк, наткнувшись на ледяной взгляд инквизитора.

– И что?! Мне смотреть на него надо было?! Или под копыта лечь? Тогда бы церковь шестерых потеряла, – огрызнулся Блез и мотнул бородищей на Ренарда. – Вместе с ним – семерых.

– Не в этом дело, рыцарь, – ответил примас вкрадчивым голосом. – Просто брат Лотарь считает, что вы не могли вдвоём справиться с настолько сильной нечистью…

– Вдвоём?! – взбеленился Блез, перебив вопрошающего. – А что там всё комтурство полегло, брат Лотарь не считает? Или это мелочи для него?

– Ничего не могу сказать по этому поводу, – хитро прищурился примас. – Но брат Лотарь считает, что вы прибегли к помощи тёмных сил.

Блез набрал воздуха в грудь, чтобы разразиться новой тирадой, но его перебил де Креньян, поборовший к тому времени первоначальную робость.

– Позвольте сказать, ваше преподобие, – почтительно обратился он к примасу. – Боюсь, брат Рул предвзят в своём мнении. Не знаю почему, но он издавна испытывает ко мне личную неприязнь и преследует меня с нашей первой встречи в Пуату-де-Шаране.

– Так-с, – протянул примас, переводя взгляд на молодого Пса. – А вы у нас Ренард де Креньян. Несостоявшийся воин храма, недавний щенок, лучший из выпуска. Отец Бонифас отзывался о вас как о перспективном и одарённом отроке, безмерно преданном делу пресвятой церкви.

– Ваша осведомлённость делает мне честь, – скромно потупился Ренард.

– Приятно видеть столь воспитанного юношу, – похвалил его примас с приязненной миной. – А что у вас с братом Лотарем?

– Пусть сам и расскажет, ваше преподобие, – ответил Ренард, подняв взгляд. – Личное что-то, наверное.

– Ничего подобного, отец Эмерик, – вскочил со своего места дознаватель, но тут же сел, повинуясь жесту полномочного примаса. – Ничего личного, только голые факты и служебное рвение!

– И какие же, позволь узнать, факты?

– Что касается рекомого де Креньяна, – бодро зачастил брат Лотарь, – я собственными глазами видел, что он носит на теле печать древних богов.

– Об этом я знаю, брат Бонифас известил, – спокойно кивнул примас. – Но ты забыл отметить, что поверх стоит печать Триединого. Так что это промысел Божий, и не нам, недостойным, судить о его помышлениях. Что ещё?

– Владеет запретным амулетом.

– Если на пользу общему делу, то ничего страшного в этом не вижу.

– Якшался с ведьминой внучкой, – не сдавался дознаватель в попытках очернить Ренарда.

– Дело-то молодое, – лукаво подмигнул отец Эмерик де Креньяну. – И здесь не вижу ничего зазорного. А ведьма имеет патент от пресвятой инквизиции, насколько я знаю.

– Замечен в тесных связях с кузнецом Аимом, подозреваемым в поклонении запретному богу Гоббану.

– И это для нас не секрет. Сей кузнец в настоящее время служит на благо церкви. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, ваше преподобие, – нехотя признал дознаватель.

– Тогда, получается, мальчик прав? И ты его преследуешь исключительно по своей прихоти? – спросил отец Эмерик и пытливо прищурился, ожидая ответа.

– Но как же… – растерянно воскликнул побледневший брат Лотарь, и на его лбу проступили крупные капли пота. – Где бы ни появлялся де Креньян, ему сопутствуют запретные сущности…

– А как иначе? – с неподдельным удивлением оборвал его примас. – Он Пёс Господень, а где Псы, там и нечисть. По-другому и быть не могло.