Второй этаж, жилой, мне показался более уютным. Несмотря на малое количество окон, света было достаточно. Его источали большие голубые кристаллы на стенах и напольных подсвечниках. Только, если в обычных домах подсвечники созданы для свечей, то в Ренар Холле эти правила попирались. Огня не было нигде. Только ледяные полупрозрачные камни, окруженные туманом и источающие голубоватое сияние и холод.

– Здесь комнаты его высочества. Вход в них без распоряжения господина строго запрещен. Нарушение запрета карается немедленным увольнением. Здесь, – мы прошли просторную гостевую залу и свернули в другой коридор, – кабинет господина Ренара и библиотека.

– Библиотека? – я остановилась и с интересом глянула на деревянную дверь с простым геометрическим рисунком.

– Любишь читать, дорогая?

– За неимением возможности заниматься рисованием или иными видами рукоделия, чтение было моим спасением в последние годы. Уверена, у господина прекрасное собрание сочинений!

– Одно из лучших во всей державе! – с гордостью выпрямилась женщина и повела меня дальше. – Не так давно к нам приезжали монахи из Егилайского монастыря, чтобы изучить какой-то древний манускрипт или сверток, – она резко замолчала и сменила тему. – Ты можешь там бывать. Рано утром или ночью, когда все спят. Чтобы не помешать его высочеству.

– Спасибо, – я втайне надеялась, что одно из лучших собраний сочинений во всей державе поможет найти ответ на вопрос о сущности силы, что мне досталась от батюшки.

Мы прошли еще несколько пролетов, комнат, залов и холлов, прежде, чем добрались до крыла прислуги. Тетушка Мариша достала из кармана пригоршню разноцветных камушков и предложила:

– Выбирай.

– Что это?

– Ключ от комнаты.

Я лишь слышала о магических ключах-кристаллах, но батюшка не поощрял артефакты, а потому в нашем доме таких не водилось. Выбрав красный, я назвалась полным именем. Тетушка приложила камушек к выемке возле двери и, после того, как по косяку прошелся красноватый туман, объявила:

– Твои покои. Открыть сможешь лишь ты и хозяин, разумеется. Открывай.

– Лайнэ Валентайн.

По двери, словно по озерной глади, прошлась красноватая рябь, и ручка-крючок опустилась вниз. С полуулыбкой я взялась за нее и вошла внутрь, испытывая легкое волнение.

Все тот же холод, что и в остальных частях замках. Но, в отличие от других мест, здесь имелся камин.

Комната, в которой предстояло жить, мне понравилась. По дворянским меркам довольно скромная, а по деревенским – богатая. На стенах – бумажные обои с морозными васильками, на полу белый ковер, потрепанный временем, но придающий комнате домашний уют. На окнах грубые синие занавески, такого же цвета одеяло на кровати, поверх которого пяльцы с незаконченной вышивкой маков. Я вмиг утратила интерес к убранству комнаты, в которой имелось все необходимое для жизни, и аккуратно взяла чужую работу.

– Красиво, – провела пальчиками по шершавым крестикам вышивки, вспоминая, как сама когда-то могла часами напролет вышивать в саду, наблюдая, как резвятся на солнце отцовские псы. Ткань была покрыта слоем пыли, но я могла ее легко очистить.

– Ой, это, должно быть, от предыдущей служанки осталось, – тетушка Мариша подошла ближе, разглядывая вышивку. – Точно от нее. Я уберу…

– А можно… можно оставить? Я так давно не вышивала, что пальцы ломит от желания продолжить эту картину. Пожалуйста, тетушка!

– А, – отмахнулась она, – все равно за ней никто уже не вернется. Вышивай, коли умеешь да нравится. Только никому не показывай и из комнаты не выноси, – добавила она изменившимся голосом.

– Хозяин не одобряет занятия слуг?