Будь перед ней проверка из Министерства или коллеги, пусть давно знакомые, но все же чужие люди, она бы не стушевалась. Готовая к любому нападению, она оказалась не готова к искреннему сочувствию.

Стоящие вокруг смотрели именно сочувствующе, вопросительно, удивленно. И очень искренне.

Разве что примар крепче сжал губы, да худенькая девочка за спиной светловолосой дамы, принятой Баженой за маму, едва сморщила носик.

В тишине Бажена вернулась к застывшему в дверях Серхио и, поборов желание через эту самую дверь выйти обратно в коридор. А после — выбежать на улицу и скрыться в неизвестном направлении.

Подобрала с пола туфлю, надела и осмотрела кабинет в поисках второй.

— Простите, что вы сказали по поводу Миорских земель и чья я теперь хранительница? — спросила она, дабы чем-то разбить звенящую тишину.

Второй туфли не было видно.

«Может, под стул закатилась? Какой-то антикаблучный город: и брусчатка скользкая и ковры к каблукам цепляются!»

— Мы как раз собирались тебе рассказать, — Серхио беспокойно посмотрел на примара, за спиной которого трепал штору легкий ветерок.

За шторой пересмеивались горожане, кто-то играл на гитаре. Теплый май — окна в ратуше были настежь.

Примар едва заметно дернул щекой. Ближайший к столу светловолосый мужчина придвинул поближе мягкое кресло с высокой резной спинкой.

— Да, давайте начинать, — Бажена нагнулась, заглядывая под ближайший стул, – пока еще что-нибудь не случилось.

Намек на кресло она поняла. Но сидеть недообутой перед десятком новых людей?

Ей показалось, что под стулом в углу мелькнуло что-то красное. Она быстро опустилась на ковёр, мельком осмотрела набор ног, вразнобой стоящих вокруг.

«Показалось!»

В спину ударило струей свежего воздуха. Входная дверь распахнулась, как от резкого рывка.

Бажена обернулась увидела перед собой совершенно новые, незнакомые ноги. Еще мгновение назад их в комнате не было!

Белые спортивные кроссовки сверху чуть прикрывали синие джинсы, в которые заправлена белая рубашка. Потертый кожаный ремень подчеркивает талию, от которой начиналась мужской торс с широкими плечами.

Рукава рубашки были небрежно закатаны до середины локтя и открывали вид на загорелые мужские руки, украшенные широкими полосами мышц.

В одной из этих сильных мужских рук Бажена увидела искомую туфлю! Уже немного потрепанную, но еще не потерявшую товарный вид. Красный лак, на первый взгляд, не сильно поцарапан, каблук цел. Остальное — несущественные мелочи!

Увидев её, Бажена обрадовалась встрече и стремительно рванула вперёд для дальнейшего воссоединения, то есть, обувания.

Все внимание бывшей Заяжской секретарши было в этот момент сосредоточено на одном — схватить и отобрать, надеть и выглядеть чуть менее нелепо, чем сейчас.

Она схватилась за каблучок и потянула на себя.

Обладатель Бажениной туфли, а по совместительству — загорелых рук и широкой спины, что-то сказал по-немецки и почему-то не выпустил чужой обуви.

«Немец, значит. Ну-ну!»

Бажена ещё немного посоревновалась с незнакомцем в спортивном перетягивании еще совсем недавно шикарной лодочки. А после… После подняла голову вверх.

Будь Бажене лет двадцать, она в миг забыла бы и о туфле, и о родственниках, и о своем конфузе.

Но Бажене давно уже было не двадцать.

Потому она с интересом рассматривала открывшийся ей вид, не выпуская, впрочем, из рук законной собственности.

Мужчине было слегка за тридцать и он оказался хорош, как шоколадный торт, только-только посыпанный дробленым грецким орехом.

Темные волосы зачесаны назад, открывают скуластое лицо с чуть раскосыми, немного кошачьими, глазами. Нежная оливковая кожа покрыта на подбородке и щеках легкой щетиной.