По воскресеньям, с пятого часа дня, рядов не отпирали и ничем не торговали, а как четыре часа минет, начинали торговать всяким товаром и харчем; скотский же корм, овес и сено продавали во всякие дни и часы. В Господние праздники наблюдалось то же самое, что и по воскресеньям; во время крестных ходов запрещено было торговать и отпирать ряды до тех пор, пока из хода с крестами придут в соборную церковь. Кто торговал и работал в воскресные дни, тех брали, привозили в съезжую избу, доправляли два рубля «заповеди» и записывали в книги; если кого заставали в другой раз за таким делом, то брали четыре рубля «заповеди» и сажали на неделю в тюрьму» [19].
В 1649 году в Уложении Алексея Михайловича было строго указано, что оптовики должны торговать в гостином дворе, а не в рядах, где осуществляется розничная торговля: «А у которых приезжих городовых всяких торговых и тяглых людей на Москве дворов своих нет, а товары свои привозят, и в лавках торгуют в наемных и в своих, и тем людем впередь с товары своими приезжати на гостин двор и торговати на гостине дворе, а в рядех лавок не наймовати, и свои лавки тем людем, у кого в которых рядех покуплены, продати государевым тяглым людем москвичям» [20].
«В старые времена, – писал русский историк и писатель Михаил Иванович Пыляев, – и времена, близкие до сломки, общая картина московских рядов и Гостиного двора представляла самую кипучую деятельность. Ночью вся эта часть, запертая со всех сторон, представляла какой-то необъятный сундук с разными ценностями, охраняемый злыми рядскими собаками на блоках да сторожами. Но лишь только на небе занималась заря и вставало солнце, как вся эта безлюдная и безмолвная местность вдруг растворялась тысячами лавок, закипала жизнью и движением. Длинной вереницей тянулись к рядам тяжело нагруженные возы от Урала, Крыма и Кавказа. Любопытствующий мог здесь услышать имена всех значительнейших городов земли русской и увидать всевозможные произведения как сырые, так и отделанные, начиная с пеньки и железа и кончая бархатом, замком, самоваром и т. д. Куда глаз, бывало, ни взглянет – всюду движение и кипучая деятельность: здесь разгружают, там накладывают возы; артельщики так и снуют; тюки, короба, мешки, ящики, бочки – все это живой рукой растаскивается, скатывается в лавки, в подвалы, амбары и палатки или накладывается на возы» [21].
Много бед приносили пожары – Москва горела, горели и торговые ряды. Пожаров в Москве было превеликое множество. Одна из причин тому – деревянное зодчество. По данным летописей, первый пожар зафиксирован 3 мая 1331 года, второй в 1335 г., третий 13 июня 1337 г. – сгорело, пишет летописец, 18 церквей. А, например, во время четвёртого пожара, который случился 21 мая 1342 г., сгорело уже 28 церквей. Всех пожаров не перечесть. Они продолжались даже тогда, когда Москва заполнилась каменными зданиями.
«После одного из ужасных пожаров Китай-города в 1595 году при царе Фёдоре Ивановиче на месте деревянных „купецких палат“ строятся первые каменные ряды, и с этой поры начинается разнообразная и разно-временная перестройка отдельных частей деревянной торговой Москвы в каменную, а каменная, в свою очередь, неоднократно перестраивалась в XVIII и XIX в. в. и потому до сих пор носит следы различных эпох» [22].
Китай-город всегда наполняли церкви, боярские и княжеские дворы, здесь жили известные исторические личности. Вот что об этом пишет Алексей Фёдорович Малиновский в очерке «Обозрение Москвы» ещё в 1820 году: «На Ильинке против палат Новгородского подворья стоял двор Годуновых, каменною стеною обнесенный; рядом с Троицким подворьем был дом кравчего [23] князя Юрья Яншеевича Сулешова. То есть, дома Годуновых и Сулешовых стояли на месте Гостиного двора. Против Посольского двора, где ныне выстроен трехэтажный дом с лавками купеческой жены Плотниковой, стояли палаты боярина Михаила Борисовича Шеина (место, где теперь стоит здание Министерства финансов РФ – прим. автора), который за неудачный поход против польского короля Владислава в 1634 году был лишен головы на эшафоте, и дом его описан на государя. От Посольского двора вдоль по Ильинке с одной стороны были дворы Андрея Чепчугова и Юрья Татищева, а против их на другой стороне Ильи Безобразова и князя Никиты Борятинского. В переулке с Ильинской улицы на Варварку: в Введенском двор боярина князя Алексея Юрьевича Сицкого» [24].