Это же касается и новых названий. К ним тоже нужно относиться ответственно. Мы стоим на улице Весёлой. Рядом улица Добрая. Пустые, пресные и бессмысленные названия, которые не связывают нас ни с нашим прошлым, ни с нашим будущим. Конечно, эта липовая аллея должна называться аллеей Ивана Цветаева. И я не сомневаюсь, что рано или поздно так и будет.

Правда для этого придётся аллею сохранить. Иван Цветаев любил сажать деревья. Мы помним его знаменитые ели и четыре куста орешника. Здесь, возле памятника, мы тоже посадили орешник. Думаю, Ивану Владимировичу радостно сегодня видеть эти кустики. Они вырастут.

За домом стоит яблоня – ей 100 лет. Эти яблони и липы помнят наших родителей, помнят войну, помнят Цветаева. Между тем, и тарусяне, и дачники нещадно вырубают эти деревья. Вырубают свою память. С каким-то жутким садизмом. Деревья мешают им ходить, мешают ездить, мешают жить, и их нещадно рубят. Говорят, они старые и больные. Но позвольте, если они старые и больные, они требуют заботы и ухода. В Тарусе сегодня процветает эвтаназия деревьев.

Это необходимо остановить!

Если мы будем сажать деревья, давать местам, где мы живем, нормальные имена, и не будем отгораживаться друг от друга лагерными заборами из профлиста – тогда мы научимся любить друг друга. А без любви друг к другу мы не возродим Россию.

Не знаю, удалось ли мне объяснить, зачем мы построили памятник Ивану Цветаеву.

Наша семья вложила в этот памятник и душевные силы, и семейные средства, и физический труд. Мы довольны результатом и с радостью дарим бюст Ивана Цветаева Тарусе и тарусянам.

Запись в Журнале заседаний Священного Синода от 26 июля 2012 года, в Киеве: «15 июля 2012 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил чин великого освящения храма-памятника в честь Воскресения Христова рядом с мемориальным комплексом «Катынь» под Смоленском и Божественную литургию в нём.

По окончании богослужения Предстоятель Русской Православной Церкви и губернатор Смоленской области А. В. Островский приняли участие в церемонии открытия на историческом здании Смоленского государственного университета мемориальной доски, посвящённой педагогу Т. Н. Щипковой, репрессированной за религиозные убеждения в 70–80‑х годах XX века».

На здании Смоленского Государственного университета отныне появилась ещё одна мемориальная доска. Надпись на доске гласит: «Здесь с 1961 по 1978 годы преподавала Татьяна Николаевна Щипкова, пострадавшая за православную веру в годы гонений». Мне хотелось бы рассказать о том, как родилась идея повесить этот памятный знак, какие трудности она встретила и какое общечеловеческое значение имеет сегодня эта памятная доска.

До этого момента у нас в России не было ни одного мемориального знака, который был бы посвящён гонимым православным. Доска в Смоленске – первый за двадцать лет религиозной свободы!

Есть памятники жертвам репрессий, и их довольно много. Есть памятники жертвам Холокоста. На Кавказе есть памятники и знаки погибшим или пострадавшим в советское время мусульманам, ведь их преследовали не меньше. А православным – нигде ничего нет. Ну, если только в сонме жертв политических репрессий.

Поэтому мы настаивали именно на этой надписи на доске – «пострадавшая за православную веру в годы гонений». Мы не хотели ничего выпячивать – мол, мы православные, мы лучшие, мы пострадали. Но лишь хотели подчеркнуть, что мы тоже были. Эту мысль хорошо почувствовал и поддержал Патриарх Кирилл. Выступая на открытии нашей мемориальной доски, он сказал, что хотел бы видеть подобные памятные доски и знаки повсюду, что такие памятники необходимы. Потому что они будут нам всем напоминать о людях, которые за свою веру в Христа Спасителя готовы были дорого платить – личными невзгодами и собственной свободой.