– Девочка моя, – прошептал мужчина ей в самые губы, стараясь вразумить, – Если бы вы были хоть чуточку наблюдательнее, и сдержаннее, наверняка заметили бы – то, что происходит между ними в данный момент, либо не происходит – все взаимно!

– Но…

– Лиза отвечала на его поцелуи, – бесцеремонно перебил ее Алексей, – Это неоспоримый факт, который могу подтвердить не только я. Даже обнимала. Но, мы не имеем права вмешиваться в чужую личную жизнь. Лишь им решать, что будет дальше.

Соня виновато поглядывала на Гордеева старшего, отчитавшего ее, словно нашкодившего ребенка.

– Хочешь сказать, мы должны сидеть и ждать, чем дело кончиться? – вспылил Андрей, – Меня одна мысль о том, что они сейчас наедине, до белого коленья доводит. А ты предлагаешь вообще не вмешиваться?

– Очень мудрая мысль, Гордей, – оживился Пашка, поддерживая Алексея, – Полностью согласен, и предлагаю завершить консилиум.

Андрей на Соколовского даже внимания не обратил, лишь ближе подошел к брату, и недоуменно смотрел то на него, то на Соню:

– Я, по всей видимости, вообще не в курсе последних событий, да?

Соня густо покраснела, пытаясь, отстранится от мужчины. Гордеев сопротивляться не стал, но не упустил возможности слегка притянуть ее к себе за талию.

– Возможно, – снисходительно ответил Алексей, выдавая минимум информации.

В зале почти никого не осталось, за исключением толпы девушек, дружно шагающих мимо них в туалет. Одна из них, заметив Соню, остановилась, удивленно присвистнув:

– О, Алмазова! Смотрю, времени зря не теряешь. Решила на рекорд пойти?

– Какой еще рекорд, – огрызнулась Алмазова, – Напилась – иди домой!

Девушка пошатываясь, приблизилась к ней:

– Ну как же! Раз с младшего Гордеева внезапно переключилась на его старшего братца, значит, либо сравнить между собой все их «достоинства» решила, либо просто втроем попробовать. А втроем – это рекорд.

Соня стояла с разинутым ртом, опасаясь даже бегло посмотреть на Алексея.

– Будь ты мужчиной, – прорычал Андрей, – Я бы тебе, за твой поганый язык, башку оторвал. Иди куда шла, Катерина!

– Погодите, – глупо хихикнула девушка, кивнув в сторону Алексея, – А он что, про вас не в курсе?

Схватив ее за локоть, Андрей пытался увести девушку в сторону:

– Топай отсюда, тебе говорят!

– Опять, ты эту с*ку выгораживаешь! – истерически завизжала Катерина, вырывая свою руку из его захвата, – Я с ума по тебе сходила, а ты ее предпочел. Весь институт знает, что ты спишь с ней! И девственности ее лишил тоже ты. Два года назад. Все об этом знают!

Алексей стоял как громом пораженный. Достаточно было взглянуть на побледневшего, как полотно брата, и на перепуганную Соню, чтобы понять – Катерина говорит правду.

Соне казалось, что еще чуть-чуть, и она грохнется в обморок от стыда и ужаса. Алексей брезгливо отдернул руку с ее талии. Сердце больно-больно сжалось в груди. Голова гудела, рискуя разлететься вдребезги.

– Все не так, – Алмазова, что было сил, вцепилась в рукав мужчины, – Не слушай! Все не так!

– Однако, ты не говоришь, что это неправда, – процедил сквозь зубы Гордеев старший, и без труда освобождившись от ее захвата, быстрым шагом направился к выходу.

– Лех, я могу все объяснить, – окликнул его Андрей. Но, тот даже не остановился.

Понимая, что именно сейчас произошло, Соня впала в самую настоящую истерику. Девушка заметалась, не зная, как правильно поступить в сложившейся ситуации. Как его вернуть. На глазах выступили слезы отчаяния, которые она даже не пыталась сдерживать. Чтобы не закричать от боли и обиды, до крови прикусила нижнюю губу. Вкус метала на языке, словно предал ей сил. Алмазова, в считанные секунды, сняла босоножки, и со всех ног помчалась за Гордеевым. Соня была абсолютно дизориентирована, бежала наугад, не разбирая дороги из-за стоявшей в глазах влаги. На улице, как из ведра, лил дождь. Словно, погода чувствовала ураган в ее душе. Порывы холодного ветра, наотмашь, хлестали по лицу, но Алмазова упрямо приближалась к его машине, хлюпая по лужам босыми ногами. Промокшая, до нитки, продрогшая так, что зуб на зуб не попадал, девушка преградила путь автомобилю Гордеева. Тот как раз собирался тронуться с парковки, но успел нажать на тормоза. Соня видела мрачное, искаженное яростью, лицо Алексея. Из-за слишком сильно стиснутых зубов, желваки на его челюсти ходуном ходили. Да и руки были до такой степени сжаты в кулаки, что побледнели костяшки пальцев.