Хотел уйти, печалью сломленный,
Не узнанный, забытый друг.
Но голос, нежности исполненный
– Мужской, мужской!!! – услышал вдруг.
Ах, моё сердце! Боль ужасная!
Любовь ли это?… Как же быть??
Я слышал требованье страстное:
«О, вы должны меня любить!»
Любить?! Кого? Кто там, за ширмою?
Кто сей чудак, соперник мой?
Я слушал их беседу мирную,
Забыв и счастье, и покой.
Она, сквозь слёзы: «Как вы можете?
Я лишь для вас, для вас пою!
Зачем же вы меня тревожите?!
И, мягко – он: «Благодарю!
Ах, вы устали? Тяжко дышите…»
«О, как кружится голова!
Я отдала вам душу, слышите?
И я мертва, мертва, мертва!»
О, горе мне! Она – бесчестная!
Она – там, с ним, наедине!
Зачем обманщица прелестная
Как божество явилась мне?
Врага звучала речь надменная:
(Ах, то мой личный был кошмар!)
«Душа прекрасна, несравненная!
Я принимаю этот дар!»
Не слушал дальше… О, страдания!…
Сковала сердце мне печаль…
Застыл я в мрачном ожидании…
Вот – вышла… Тёмная вуаль
Её лицо скрывала нежное…
Она одна… А он-то – где?
И мысли тёмные, мятежные
Вели, вели меня к беде!
Она ушла. Скорей, в гримёрную!
Сейчас настигну я его,
Раскрою душу эту чёрную!
Но – тишина. И – никого…
Эрик. У фонтанчика
Все чувства во мне как-то странно изменчивы —
То ужас, смятенье, то счастье безбрежное…
А рядом совсем – драгоценная женщина,
В руках моих – тёплая, лёгкая, нежная.
Вся жизнь – позади, только что в ней хорошего,
Когда от неё я хочу невозможного?
Но руки дрожат под небесною ношею,
Холодные руки безумца ничтожного.
Что дать ей смогу, кроме мёртвого холода,
Дыханья могилы да райского пения?
Как чуждо мне всё, что прекрасно и молодо!
Но в ней возродилось моё вдохновение!
Но нет, то был Ангел. Не Призрак под маскою
Поймёт?… Иль – как мать – проклянёт меня в ужасе?
Я был для неё лишь бесплотною сказкою —
И как объяснить, что невинен мой умысел?
Смотрю на неё – и тревогою сладкою
Мне сердце пронзает истома неясная.
Любовь для меня остаётся загадкою,
Но вот, предо мною – такая прекрасная,
Такая волшебная, дивная женщина…
И так хорошо, так отрадно мечтается,
В душе моей всё так свободно, изменчиво…
О, веки трепещут… Она – просыпается!…
Проводы Дебьена и Полиньи. Явление П. О.
Почётных гостей в тот особенный вечер
Был полон торжественный зал.
Звучали прощальные длинные речи —
Ведь театр тогда провожал
Своих импресарио, вдруг уступивших
Другим своё место. В их честь
И был этот вечер, отраду суливший,
И мягкую, сладкую лесть.
Но что-то нарушило мерность теченья
Минут торжества. За столом
Спокойно сидел человек-привиденье
С печальным и страшным лицом.
Нет, вёл он себя совершенно прилично,
Но только не ел и не пил.
Но только вот облик его необычный
Гостей напугал и смутил.
Но, сквозь отвращенье – ему улыбались,
Умело скрывая испуг.
И шуткою злою задеть не решались —
Ну мало ли чей это друг!
Но стало для вечера горькой приправой,
Кошмаром в уютном мирке,
То, что произнёс он: «Танцовщицы правы.
Возможно, что гибель Бюке
Была не такой уж естественной..» Тут же
Погасли улыбки, и страх
Пронзивший сидящих безмерною стужей,
У всех отразился в глазах.
Вмиг праздник утратил своё настроенье —
Ведь, право, случилась беда!!
Лукаво глядел человек-привиденье.…
А вечер испорчен был, да.
Дебьен и Полиньи – Ришару и Мушармену
Господа! Мы должны вам открыть одну тайну,
Перед тем, как займёте вы прежний наш пост.
Это важно, поверьте – при чём чрезвычайно.
Незавиден ваш жребий и вовсе не прост.
Все смените замки на покрепче затворы,
Если что-то желаете спрятать… Увы,
Здесь есть нечто гораздо страшнее, чем воры.
Это – призрак. Мертвец – но страшней всех живых.
Ах, быть может, что с ним мы сейчас повстречались
Там, на ужине… Боже, он был среди нас!…