– Отравление угарным газом, – спокойно ответил медик.

– Ребята, я, я заплачу любые деньги, только спасите ее, – стал умолять отчим.

– Мы сделаем все возможное, – все также спокойно ответил мужчина в белом халате.

– И невозможное тоже, вы слышите меня, – уже угрожающе требовал Витёк.

– У меня жена, понимаете, – кричал он, – их мать, она недавно родила и, если что случится с девочками, она этого не переживет.

И тут вдруг в дверь опять позвонили.

– Странно, – сказала тётя Элла, подходя к дверям.

– Мы вроде никого не ждем. Ой! Людочка, – испуганно проговорила она, впуская нашу маму.

– Ты чего так испугалась, – сказала мама, входя в квартиру и держа в руках конверт, в котором мирно спал Лёха.

– Почему девочки не идут домой? Ведь уже прошло три часа.

– Они помылись? Где они? – спрашивала мама у тёти Эллы.

– Ты что молчишь? Что-то случилось? Я видела возле вашего

подъезда скорую.

Тут в прихожую вышел Витёк.

– Людочка, – сказал он, – ты только не волнуйся.

Тут медики вышли в прихожую с бледной Юлькой на носилках.

– Как это! – вскрикнула мама, увидев Юльку, и медленно стала сползать по стенке.

Витёк лишь успел перехватить из ее рук Лёху.

– Так, вы давайте пулей в больницу, пока без меня, – скомандовал медработникам, несущим Юлю, врач, осмотревший меня и, по всей вероятности, главный у них.

– А как же вы, Александр Николаевич, – спросил у него один из подчиненных.

– Я пока здесь останусь, сами видите, работы полно, – сказал он, проверяя пульс нашей маме.

– Я как освобожусь –позвоню. Нужно, чтобы кто-нибудь из родных поехал с девочкой. Желательно, конечно, чтобы это был один из родителей, но в сложившейся обстановке это может быть дядя или тётя, – сказал Александр Николаевич, обращаясь к взрослым.

– Я поеду, – сказал дядя Володя, переобуваясь в туфли.

– Хорошо, – согласился доктор, – давайте побыстрей, – сказал он бригаде скорой помощи, уже выходящей из квартиры.

– Вить, давай Лёню, я отнесу его в детскую, там Таира, Лика и Вовчик приглядят за ним, – сказала тетя Элла отчиму, забирая Лёху.

– Да, да, возьми, пожалуйста, – согласился он.

Наша тётя отнесла Лёху в детскую, где находились мы. По сравнению с Юлькой, я пострадала намного меньше, и после медицинских процедур чувствовала себя гораздо лучше.

– Дети, не шумите, пожалуйста, я вот Лёнечку принесла, пусть здесь поспит, – сказала тётя Элла, кладя сверток с Лёхой на кровать, и вышла.

Как только дверь за ней закрылась, мы, как по команде, подскочили к Лёхе. Он тут же открыл свои красивые голубые глазки и стал таращиться на нас, при этом смешно гримасничая и шевеля своим маленьким ротиком.

– Давайте его развяжем, – предложил Вовчик, потянув за ленту, которой был перевязан кремовый конверт, где находился Лёха.

– Зачем? – удивились мы с Ликой.

– Затем, что ему жарко, – ответил Вовчик. – Смотрите, какой он красный, – продолжил он, уже развязав ленту.

– Какой он маленький, – сказала, удивляясь Лика.

Лёха был на самом деле небольшим, потому как родился семимесячным и на момент рождения весил меньше двух килограмм.

– Ничего он не маленький! – запротестовала я.

– Маленький, – стала спорить со мной Лика.

– Не спорьте, – вмешался Вовчик, – он еще вырастет.

– Поняла? – гордо спросила я у Лики и почему-то заре-вела. Тут мой плач подхватил Лёха, а за ним и Лика начала реветь.

– Девочки, успокойтесь, слышите, – умолял нас Вовчик, но мы не унимались, – ну чего вы все ревёте, уже сам чуть не плача спрашивал он.

Услышав наше «хоровое пение», пришла тётя Элла.

– Ну, чего мы тут шумим, – сказала она войдя.

– Ну чего мы тут расплакались? – проговорила тётя Элла, беря Лёху на руки.