– Это я вроде бы еще с Люськой жил. Свадьба у приятеля. Там клюшка одна присутствовала с Байкала, облик ладный, нога. Разговорились, зашли в ванную, трахнулись. Муж привередничать затеял, кулаком над головой вертеть. Собственно, треснул мне по ряхе. Лялю, замечу, не тронул. А причем здесь я – химия. Пара лет прошла, приезжает прелесть с ребенком, без мужа. Я узнал, шасть, разумеется к приятелю, которому она родственницей числилась. Особенных, надо сказать, настроений не существовало, а когда увидел, обратно мятеж. И любопытный момент, ночевали совместно, однако я по ее несильной просьбе вводить не стал. Чудо. Провожал на вокзал, парнишку на руках нес точно родного. Сонька как раз Варьку рожает, а меня обуревает на полную, химия самая высокомолекулярная. Химическая гражданка, между тем, в Новый Уренгой переезжает, я ее адрес раздобываю и звоню: приезжай, сойдемся на семь пик. Не приехала, мужа, кричит, жалко.

Гена закурил. Курил он всегда во множестве и сигареты самые дорогие. Вообще, дым в глаза, пыль ему были свойственны особенно – позер завзятый, любил, напыжившись произнести: «Порешаем».

– Однажды все-таки приехала, звонит в полночь. Что-то наплел Соньке, погнал. Ох, мужики, дали мы копоти, такого еще не было. Следует идти домой, а эта рубашку мою порвала в клочья, с ножом прыгает – убью и себя и тебя. Остался, поскольку рубашку жаль… Она все надеялась бросить мужа, но не получалось, пил. Впрочем и она позже спилась… Тем временем Сонька опросталась Варюшкой и что-то во мне треснуло. Привез домой импортную коляску, еще невиданные вещи и ухожу на три дня. Отсюда и пошло, закрутился, с Шацким связался…

Деятеля этого я знаю, мент. Начали они на пару куролесить, семья у Стоцкого сыпалась, это было очевидно. И верно, Шацкий и Стоцкий тот еще болеро устроили, девки не переводились, пьянки. Меня всегда поражало, до чего ловко умел Гена что называется втереться в доверие. Семья новоиспеченного приятеля была непростая, мать заведовала неким магазином, являлась по тем временам крутым человеком – это она доставала импортные изделия. Вхож и принят Стоцкий был самым теплым образом, я свидетель. Занимательно, что жена Шацкого, Лена, весьма привлекательная особа, относилась к нему аналогично, и в частые дежурства мужа он неизменно торчал при ней. Доверял милиционер, при хорошо известных данных приятеля. Что занимательно, и в самом деле не напрасно. Это уже года что ли через два, когда компания их развалится, Стоцкий случайно встретит Елену.

– Я жил на Фрунзе, один. Гляжу, Ленка – стало быть, повествую: ты чем теперь занята? Ничем особенным. Так поедем ко мне. Давай… Заходим в переднюю и началось, стащили все друг с друга, аж оцарапались. Забыть не могу до сих пор, химия (неизменная его фраза). Очнулись здесь же в коридоре, я даже проводить домой не в силах был. Случилось единственный раз, она как раз в периоде освоения очередного замужества состоялась.

Словом, вещь характерная, мимолетные приятели у него происходили всегда: легкий, клиповый человек. Эпизод, например. Новый год, Стоцкий подрабатывал на городской площади, на елке – там существовала подсобка – два, три человека сидят непременно. Здесь как раз снимали фильм: Виталий Соломин, Борис Невзоров. Стоцкий сунулся к последнему, накатай-де автограф. «Получи, мил человек».

– Послушайте, замечательный артист, неподалеку помещение расположено. Холод собачий, а там первоклассный чай.

– Отчего же.

Ну, чай.

– А взгляните, драгоценный актер, водочки некоторое колво имеет место. Вы как?

– Отчего же.

Кончилось тем, что после съемок повез заслуженного по бабам – буде равно люди клиповые. Ну да пойдите, перевоплощайтесь-ка систематически – чреват подобный образ жизни.