Ректор помолчал, отвернулся от меня и обвел глазами остальных экзаменаторов.

– Я не считаю, что тарра Илона Гварди достойна учиться в академии. Подобная разнузданность силы и несдержанность делают ее опасной для окружающих.

– Но, таросси! – почти закричала я. В этот момент я готова была упасть на колени и умолять.

Наткнулась на острый, режущий взгляд ректора и сочувственный – мэтра Соло.

– Зато какую силу, – негромко произнес старичок. – Не дав девушке возможности поступить, мы получим сильного мага, не умеющего контролировать себя и опасного для общества.

Ректор поморщился:

– В чем-то вы правы, мэтр, – проговорил он. – Но сегодняшнюю несдержанность сложно объяснить даже волнением на экзамене.

– Магистр Герат, – раздался вдруг спокойный голос. Он принадлежал блондину с ментального факультета. – Я не проводил полного осмотра, но вижу, что девушка очень голодна и устала. Ее поведение объясняется этим.

Я с благодарностью посмотрела на него. Неожиданная поддержка, как ниточка спасения. Ректор снова взглянул на меня.

– Почему вы не поели перед экзаменом, тарра Гварди? – спросил он холодно, но без прежней режущей резкости, просто с интересом.

– Я ждала, когда меня вызовут, ваша честь, – ответила я, стараясь, чтобы голос не срывался. – Экзамен длился долго, а я не взяла ничего с собой.

– А денег сходить в буфет у вас нет, – закончил за меня ректор. Оглядел присутствующих. – И снова я не считаю, что тарра Гварди может учиться в академии. Однако вы, мэтр Соло, председатель. Вам решать. Я лишь настаиваю, что сегодня Гварди не может быть допущена к испытанию.

Я выдохнула. Хоть какая-то надежда. Мэтр Соло не чета ректору. Он поможет. А дальше нужно просто держаться подальше от этого гордого и злого мэтра Герата.

– В таком случае я предлагаю дать тарре Гварди шанс участвовать в испытании на мой факультет завтра на дополнительной комиссии, – произнес мэтр. – После того как она выспится и хорошо поест.

– Без меня, пожалуйста. Определите судьбу этой девушки без меня, – ответил ректор.

Он и так стоял возле стола, а теперь вышел из-за него и встал напротив меня.

Я среднего роста, ректор же был высоким, крупным мужчиной, в его фигуре читалась сила, его взгляд сверху вниз просто придавил к полу. У меня задрожали колени.

– А вы, Гварди, если, конечно, поступите, – он усмехнулся, – постарайтесь не попадаться мне на глаза. Встреча с вами – не лучшее впечатление в моей жизни, – он потряс ладонью, словно там у него и верно был ожог.

Он кивнул экзаменаторам и быстрым шагом пошел к выходу.

Кажется, все с облегчением выдохнули. Но прямо у двери ректор вдруг остановился. Пошарил в кармане, подошел к столу и положил на него большой золотой париссо с выгравированным профилем короля Статира.

– Хорошо поешьте и купите себе новое платье. Сегодня вечером вы успеете это сделать, – бросил он и отвернулся.

Первым моим порывом было схватить деньги. Целый золотой париссо – это сто коримми. Я смогу поселиться в нормальной гостинице, смогу есть на эти деньги целый месяц, купить себе не одно, а два новых платья! Рука дернулась к столу.

Но в этот момент я поймала сочувственный взгляд мэтра Соло и поняла, что получила пощечину.

Дать деньги незнакомой женщине, не родственнице и не наемной работнице – оскорбление. Это все равно что назвать ее проституткой. Негласный закон высшего общества и среднего класса.

Я отдернула руку. Ректор только что унизил и оскорбил меня. И поставил в безвыходную ситуацию. Взять – значит признать себя ничтожеством. Не взять – еще раз оскорбить ректора.

– Берите, у вас ведь нет средств, – сказал Герат.