– Мне и так хорошо, – отрезал Вадим, чтобы закончить не очень приятный для него разговор.

Костя весело хлопнул друга по плечу и разрешился добродушным смехом.

– Вот и я про то! – согласился весельчак. – Не время шашни разводить, водка киснет. Громко рассмеявшись, они дружно ввалились в кабину лифта.

В фойе приятелей встретила небольшая компания, двоих парней Вадим уже видел у Кости раньше.

Женька, невысокий плотный парень в джинсовом костюме, который и затащил всех на это мероприятие, приуроченное к юбилею дизайнера-авангардиста Виктора Бреля, сам был дизайнером и приятелем юбиляра и хозяина тусовки. Он улыбался открытой улыбкой, хотя чувствовалась в его поведении некая суетливость, по-видимому, из-за возложенной на него ответственности за проведение вечера.

Зато Сева Орлов, стройный парень с длинной прямой прической, как у Гоголя, и независимым гордым взглядом, был явно не в духе.

– Ну, Женьку и Севу Орлова, – указал рукой заводила, – ты должен знать, – и повернулся к третьему из компании, по-дружески за плечо обняв бородатого мужчину лет сорока. – А это Володя, наш белорусский писатель…

– Да ладно… – смущенно оборвал бородатый приятеля и поздоровался за руку с Вадимом. – Владимир!

– Вадим!

– Мы с Володей вместе на Колхозной жили, – вздохнул Константин, вспоминая свою мастерскую на проспекте Мира, – прекрасные времена были…

– Да, – улыбнулся мужчина, – лучшие годы…

Вадим внимательно посмотрел на Владимира, словно желая понять, принимает его душа нового знакомого или нет. У Вихрева была привычка, выработанная годами службы, доверять своей интуиции, и она его почти никогда не подводила…

Наблюдения Вадима прервал голос Кости.

– Вадим, – обратился Гуреев к приятелю серьезным тоном и указал глазами на бородатого мужчину, – у Володи есть информация, которая, возможно, тебя заинтересует. Так что вы поговорите…

Мужики перекинулись парой фраз, решив забиться в уголок или зайти в зал, где выступал юбиляр и шел небольшой концерт.

Концерт был простеньким, да и артисты, прямо скажем, не ахти. Вечно недовольному Орлову понравились лишь пианист с армянской фамилией да актриса Ольга с обнаженной красивой грудью.

– И какого… я пришел сюда? – недовольно ворчал Орлов, коллега Кости по «Огоньку». – Где тут бар или ресторан?

– Да успокойся, граф! – незлобиво одернул Костя друга. – Ты шо сала украиньского захотив?

– Да ну тебя, Костяныч, вечно ты куда-нибудь заведешь! – кипятился журналист, убирая назад обеими руками спадающие на глаза длинные волосы.

– Скоро все закончится, не бери до головы, – успокоил Костик приятеля, – на банкете все забудется.

– Что за дурацкое выражение! И при чем здесь банкет? – не сдавался упрямый парень. – Не нравится мне тут – вот и все! А платить за себя я привык сам.

Сашка Буров рассчитал все правильно и точно. Одно неверное движение, лишний сантиметр – и сейчас он был бы обугленной «котлетой». Да видно, Бог был на его стороне. Эффект неожиданности и наглости сработал на все сто. Ему нечего было терять, и это придало ему сил и выдержки, и, конечно же, немалую роль сыграло везение. А как вовремя пригодился спирт, который он в отчаянии зажег в салоне!

Беглец слегка застонал: обожженная правая рука жутко горела и чесалась, щека была не лучше. Волосы слегка подпалило, и они стояли дыбом. Все тело ныло, словно он попал под асфальтный каток, двигаться было больно, сильно было ушиблено левое плечо.

Сашка приостановился возле магазина, перевел дыхание и, делая вид, что разглядывает витрину, сунул правую руку под джинсовую куртку и ощутил липкую теплую кровь. Сомнений не было, это было пулевое ранение.