– Господа! Этот молодой человек – мой родственник, сын моего двоюродного брата, человека необыкновенной судьбы. К великому сожалению, несколько дней назад он скончался, не выдержало сердце. Бертольд Рихтер – герой Германии. Он ушел добровольцем на фронт со студенческой скамьи, был ранен, попал в плен и там, в России, встретил нашу по крови девушку из давно осевших в России поволжских немцев. Его любовь к этой девушке оказалась такой сильной, что он остался в России, пережил многие тяготы послереволюционного времени и там нашел свой покой. Но он успел завещать своему сыну, этому прекрасному юноше, вернуться на родину к своим деду и бабке, уважаемым всеми Элизабет и Герберту Рихтерам.

Имя Герберта Рихтера хорошо известно военным Германии. Этот человек оказывал и оказывает неоценимую помощь нашей армии и государству. Это на его предприятиях сшита форма, которой могут гордиться наши пилоты, это через его склады к нам поступают все виды горюче-смазочных материалов, и это из его посуды ест приготовленную в полевых кухнях кашу большая часть личного состава нашей армии. Все эти годы Герберт и Элизабет мечтали о том, чтобы Бертольд вернулся домой. К сожалению, этого не случилось. Но они будут счастливы принять в родной дом его сына их внука и единственного наследника.

После того, как застолье завершилось, Ханс увлек Курта за собой.

– Поедем, я тебе кое-что покажу, тут совсем рядом, – и сразу же передумал, – нет, после такого обеда полезно будет пройтись пешком.

Они прошли по выложенной той же серой плиткой тропинке вдоль длинного оврага.

– Эта канава называется у русских Каменный Лог.

Ханс чувствовал себя экскурсоводом и с гордостью показал племяннику чудесный парк с беседками и фонтанами, в создании которого немцы принимали участие вместе с рабочими городской управы. Через пятнадцать минут они подошли к аэродрому. У края обширного, уходящего к далекому лесному массиву поля расположились ангары, мастерская, склад ГСМ, вещевой склад и несколько строений помельче. В одном из них находился пункт управления полетами, со второго этажа которого были хорошо видны самолеты, аккуратно выстроенные вдоль взлетной полосы. Туда Ханс и пригласил племянника. Курт видел, как светились глаза неожиданно приобретенного родственника, когда он рассказывал о диковинных, блестевших сталью и дюралем, машинах. Курт ни разу не видел вблизи эти чудесные изделия, способные летать, словно птицы, лишь изредка они с ребятами, наблюдая, как над ними проплывали редкие в те времена аэропланы, задирали к небу головы и долго затем спорили о том, какой марки и каких характеристик эта машина.

– Вот, видишь, два самолета со знаком эдельвейса на носу? Это последние модификации истребителя Юнкерс К-47. Смотри, какие формы, какая обтекаемость, а рядом – это уже легкие бомбардировщики Юнкерс W-34, на сегодняшний день лучшие самолеты в мире.

Курт смотрел на все эти бипланы и монопланы, на их серебристые бока и внушительные, увенчанные огромными пропеллерами звездообразные моторы, он понимал, что нужно проявить большую заинтересованность в том, о чем так увлеченно говорил Ешоннек, но был не в силах заглушить переполнявшую его тоску по только что оставленной, теперь уже прежней, его жизни. Он еще не осознал в полной мере потерю отца.

Все те несколько дней до отъезда, просыпаясь в опустевшей квартире, он пытался уловить привычный звук, который сопровождал суету папы, готовящего на кухне завтрак. И тут же обрушившаяся тишина возвращала его к действительности. Курт, едва успевая натянуть на себя брюки и майку, выбегал из дома, словно его домашний уют охватывал пожар, и бежал к Волге. Там, сидя на берегу, смотрел на воду, и река, словно смывая с его души невыносимую тягость, уносила всплывающие из глубин сознания мысли к другой бередящей сердце драме, к необходимости расставания со всем привычным укладом прожитых лет, с лучшим и, может быть, единственным другом и с той первой его женщиной, которая с каждым новым днем казалась все менее реальной, все более эфемерной, сказочной принцессой из волшебных снов.