Долго им пришлось тогда оправдываться, писать объяснения и платить штраф. Спасибо у него нашлись веские доказательства и алиби отсутствия прямой вины в смерти солдата-срочника.

– Кто меня сегодня развлечет? – вдруг обратился к ней старинный друг отца, появившийся из разбитых, но отремонтированных фанерой, огромных дверей.

Он хмуро привалился спиной на целую алюминиевую ручку, подернутую ржавчиной, пошатываясь. Рита бросила окурок на землю, усыпанную битым стеклом, откинула маленькую красную сумочку-клатч за спину, взяла пожилого отставника под руку, зашла внутрь помещения клуба и нежно усадила дюжего старика на кресло, стоящее в фойе рядом с пустым гардеробом.

– Ладно, красавица, бывай… У меня есть разговор о тебе с отцом. Привлеку за комплимент, куколка, – стал говорить он загадками.

Седой назойливый мужчина в форме громогласно рассмеялся, демонстрируя свои награды. Она нисколько не смутилась, а села ему прямо на колени, откровенно заигрывая с будущим шефом.

– Вот это по-нашему. Давай дружить, пока моя жена танцует в кругу гостей, – сказал он, ласково проведя рукой по спине Риты.

У нее побежали мурашки от этого дружелюбного прикосновения. Она внутренне собралась, но притворилась совершенно пьяной, глядя в зал, где разыгрывалась лотерея с присуждением, заранее купленных, призов.

– Приму меры безопасности. Только найди место, где мы с тобой побудем наедине.

– Я за руль могу сесть. Кто только поедет со мной? – спросила она и потрепала седину полковника свободной правой рукой, а левой импульсивно прижимала его к себе.

Полупьяная, поющая народные песни толпа, состоящая из нарядных танцующих пар, отгораживала Риту с настойчивым кавалером от счастливых новобрачных. Она привстала с колен и двинулась снова на воздух. Друг отца последовал за ней. Ехать до ближайшей гостиницы было пять минут.

Адрес своей пустой квартиры она специально забыла, чтобы создать приятное впечатление скромной курсантки-летчицы.

– Молодец, запомню твой поступок. Предоставлю место в нашем полку. Будешь старшим лейтенантом, – сказал он, подмигивая.

Она про себя цинично усмехнулась, но согласилась принять участие в продолжение свадебной церемонии на нейтральной территории дешевого отеля с грязными окнами, спущенными мятыми занавесками, отсутствием ковровых дорожек, разбитой мебелью и персоналом в домашних тапочках и фартуках, как в диетической столовой старого образца.

Они вернулись через некоторое время слегка помятые, под руку, но абсолютно трезвые. К ним подскочили несколько танцующих пар и потащили в круг. Высокие каблуки стали мешать ей. Она сняла новые туфли, поставила под стойку бара и рьяно запела народную украинскую песню. Все с радостью создали репетицию хора народных артистов, продолжая голосить на разные лады.

В последствие сестры продолжали дружить, они не чаяли, чтобы не подковырнуть друг друга, соревнуясь, как в детстве в играх с ровесниками за право получения лучезарного взгляда и одобрения мамы и твердого признания папы.

Опасности строить глазки своим сверстникам во время службы под начальством своего пожилого возлюбленного у Риты не было, потому что ее сразу приняли в состав летной военной бригада.

Руководство сразу направило ее зачищать территорию разрушенного Донецка. Там они едва уцелели после водворения на место ополченцев, принявших позицию боевиков в самопровозглашенной республике, но немедленно потерявшей статус из-за неподобающего поведения отрядов повстанцев в добровольческих военизированных формированиях.

Старая, давно забытая любовная рана часто не давала ей покоя. Она не обсуждала с начальством свое продвижение по службе, но продолжала тренировочные занятия, отрабатывая элементы дзюдо и карате, вызывая зависть подруг-десантниц, которые находились в ее подчинении.