– Мы хотели отбить запах духов, чтобы правильно оценить содержимое стеклянных колб, а раз так, то пить утренний кофе будем из одной чашки, – подозрительно сказал следователь, щурясь от лучей солнце внезапно проникших на кухню через окно без штор.

Эксперт, скучая после проделанной работы, смотрел по сторонам, наблюдая, как Зоя с притворным безразличием что-то напевала.

– Думаю, лучше сравнить все эти напитки, мужской одеколон и духи с тем, что ты преподнесла юбиляру, – лицемерно настаивал эксперт, разглядывая этикетки на жидком мыле, препаратах, каплях, найденных в ванной комнате.

– Разве нельзя пользоваться дорогой косметикой? – спросила Зоя, оправдываясь, теребя ручки дорожной сумки, как раз собираясь сбежать из города в костюме инокини.

– Пока задержитесь. Вот тебе повестка о не выезде. Но, кстати, ты была любовницей или просто поклонницей актера? – срочно доставая из кармана телефон, снова спросил следователь.

Он закончил слушать вызов. Внес к себе в ай-пад какие-то адреса. Бегло осмотрел комнату, храня молчание.

– Жили в гражданском браке около полугода. Он закатывал постоянно скандалы и ревновал меня к каждому ухажеру. Но сейчас у меня есть печать в паспорте. Я замужем за… – она показала штамп в документе, раскрыв перед носом следователя паспорт, а потом убирая в тайный карман платья.

– Ну, ладно заканчиваем осмотр. Но тебе придется проехать с нами, Зоя… – предложил полицейский, который так и хотел добавить «отравительница», но из соображений такта промолчал. – Вещи пока можешь оставить дома.

Втроем они сели в машину и поехали по направлению ближайшего отделения полиции. У Зои было скверное настроение. Она сжимала руками черное платье. Периодически расстраиваясь, что новоиспеченный муж накануне уехал на гастроли и приглашал ее подъехать к нему.

Жалеть или плакать о случившемся инциденте ей не хотелось, поэтому она сердито смотрела по сторонам, следя за дорогой, и, что-то шепча, перебирала четки.

На утреннюю службу она уже опоздала из-за полицейских, появившихся у нее в квартире и проторчавших битый час. Кофе оставленный на столе давно остыл. Билеты на самолет она надеялась когда-нибудь сдать и перенести свой вылет за границу на другое число.

«Сегодня по гороскопу не мой день!» – Зоя решила с грустью, ностальгически взглянув на часы.

Примирения с собой она так не достигла, потеряв всякое бренное желание участвовать в светских мероприятиях и тусовках. Ей хотелось углубиться в мир метафизики.

…Я сидел у окна в переполненном зале,

Где-то пели смычки о любви.

Я послал тебе черную розу в бокале

Золотого, как небо, аи.

А. Блок

«Если вы пришли в ресторан не один, а с женщиной, то (если это зимний или осенне-весенний сезон) у раздевалки помогите своей даме снять пальто и только после этого можете раздеться сами. Причем при входе в вестибюль ресторана вам следует снять головной убор, отдать зонт швейцару. Так обычно поступают в ресторане, в театре, концерте и др.» – Коля-финка читал правила поведения в общественных местах, зевая и перелистывая взятую на прокат у соседей этажом выше книгу, в блестящей синей обложке и большого формата, что ему особенно нравилось.

Отбыв срок за непреднамеренное убийство чугунной кувалдой своего напарника во время смены на заводе, он откинулся с зоны и пришел домой с видом хозяина полуподвального помещения, где проживала его сожительница, родившая мальчиков-двойню, похожих друг на друга, как две капли воды.

Дети постоянно находились в детском доме, так как гражданская жена Коли – Валя работала на местной трикотажной фабрике. Звеньевая Тося угодливо разговаривала с ней, глядя снизу вверх, потому что ростом Валя удалась. Свою работу женщина знала отлично и пользовалась уважением в коллективе. Она надеялась после детдома в первый класс отдать близнецов в ближайший интернат, как сделали все ее единомышленницы по работе. Она постоянно рассказывала об этом каждому встречному-поперечному, надоедая своими слащаво-слезливыми историями соседям по верхним этажам коммунального дома, бывшей аптеки, но переделанного под жилье.