Моё детское чутьё и свежее, чуткое восприятие жизни подсказывало, что и с этой женщиной, как и с предыдущими, отец долго жить не будет. На этой мысли и прервал мои раздумья отец:

– Вот, приехали посмотреть, как ты здесь живёшь. Кой-чего тебе привезли.

– У меня всё есть, – промолвил я, ожидая самого главного вопроса, столь неприятного для меня, что захотелось немедленно встать из-за стола.

– Сиди! Сиди!

– Ну, рассказывай, как школу закончил, не остался ли, как всегда, на осень.

Болезненная тема для меня вдруг обескуражила, я не знал, как к ней подступиться. Отец при всех стал высказывать неудовольствие, как воспитывает меня мать:

– Говорил я ей ещё три года тому назад, отдай его ФЗУ на завод Седина. Не послушалась, теперь что с тобой делать?

– Братик, от стыда можно умереть, от того что ты так говоришь! Судьба сына, родного, совсем редко приходит тебе на ум! Ты даже не знаешь, что в Ф. З. У. берут только с четырнадцати лет. Ребёнка нажили вдвоём, а всю тяжесть забот возложил на Татьяну. Выстудилось, очерствело сердце твоё, в этой сладкой жизни.

– Сестра, ты неправа, в моей душе есть место для сладкого и для горького, порой не могу только разобраться, что душа требует! Ну, теперь понятно, почему ты бываешь трезвым редко.

И здесь я услышал голосок доброй кобры:

– Может, пусть поступает в сельхоз техникум. Друг твой директор техникума, переговори с ним! – Позорится, на первом курсе же отчислят. Бери пример с Маринки, на медаль тянет. Тебе, правда, до медали как до Киева пешком. Иди пока не поздно на завод, какую ни будь рабочую специальность получишь.

Тётушка вдруг встала из-за стола и раздражённо выпалила:

– Попрекать женщину все мастера, а ответственность нести вдвоём за сына не могут или не хотят! Тётушка посмотрела укоризненно на отца, давая понять, что тема закрыта. И в это время председатель колхоза подозвал к себе Маринку, по-отцовски обнял её и, обращаясь к тётушке, предложил дочери поступать по направлению колхоза в сельхозинститут на зоотехнический факультет. Развивая свою мысль, он посоветовал серьёзно подумать над этим вопросом, при этом подчеркнул: колхоз будет платить повышенную стипендию и общежитие оплачивать.

Маринка, глядя на мать, как отрезала:

– Хватит нам в семье одного животновода!

Тётушка, склонив голову набок и прищурив глаза, думала о другом, не сомневаясь в правильном выборе своей дочери. Её волновал серьёзно житейский вопрос, почему мужчина выбирает ту, а не другую женщину, не задумываясь о последствиях этого выбора, порой опасного. Причин, конечно, много, как положительных, так и отрицательных. Главная причина любовь! Но она не вечна, часто быстро проходит, а где обязанность и ответственность за судьбы детей. Тётушка неожиданно засмеялась и глядя в глаза отца, заметив, что из-за стола встала его новая пассия, промолвила:

– Петро, с нечистой силой ты связался! Баба хотя молодая, но хитрая. Облапошит тебя, оставит голым, без кола и двора. Пока, не поздно, возвращайся в семью. У тебя растёт хороший парень! Она внимательно посмотрела на отца, а тот только хмыкнул и ничего не сказал. Мне стало обидно, я встал из-за стола и пошёл на хоздвор. Удушливый ком подкатил к горлу, но я сдержал слёзы и промолвил:

– Без тебя проживём!

Я не заметил, когда со мной рядом оказалась сестра. Она обняла меня за плечи и, заглядывая мне в глаза, вдруг произнесла:

– Ты держался, молодец, здорово! А Мамка-то, мамка, как отбрила твоего отца! Будет помнить долго!

– Такие ничего не помнят, вымолвил я, сдерживая слёзы.

Всё, что можно было припомнить в этот миг, я вспомнил, как свой страшный сон. Неужели всё это было со мной, подумал я, – надо браться за ум пока не поздно! И повернувшись лицом к Маринке, не веря ещё своим словам, заявил: