***

Она шла, совсем не думая, куда и зачем идет. Голова была пустая, как будто мозг высох и сознание испарилось.

"Неизменное погибает. Хочешь жить – торопись меняться."

Строчки из ее песни мелькнули в голове, и она зашла в первую попавшуюся парикмахерскую и обрила голову наголо. Молоденькая парикмахерша испуганно посмотрела на нее, когда услышала пожелания Миры. Но, увидев сумму денег, выложенную странной клиенткой на стол, не задала больше ни одного вопроса. Выполнила свою работу, а потом замела с пола на совок длинные, блестящие черные пряди.

Мира снова надела шапку и вышла на улицу, чувствуя, что ей стало гораздо легче дышать.

Она бесцельно бродила по весеннему городу до темноты, а потом поняла, что страшно устала. Присев на лавочку в глубине парка, она не заметила, как глаза ее закрылись, и она уснула.

Рано утром кто-то разбудил ее, тихонько толкнув в плечо. Мира открыла глаза и соскочила с лавки. Рядом с ней в рассветном сумраке сидел старый бомж. Его растрепанные волосы и густая светлая борода закрывали лицо практически целиком. Мира видела лишь карие глаза и торчащий вперед, крючковатый нос.

Запах, исходивший от него, был отвратителен: смесь немытого тела, старости и протухшей еды. Мира отошла от скамейки еще на пару шагов. За плечами бомжа висел массивный рюкзак, который Мира спросонья приняла за горб.

– Что тебе надо? – спросила Мира, тревожно оглядывая пустынные аллеи парка.

– Извини, барышня, но я уже полночи сижу и жду, пока ты выспишься. И вообще, это я должен спрашивать – что тебе здесь надо? Это мое место, моя, так сказать, кровать. А ты тут разлеглась, даже разрешения не спросила… – громко и недовольно пробасил бомж и с хозяйским видом плюхнулся на лавку, поставив рядом свой увесистый рюкзак. Достав из него бутерброд не первой свежести, он подул на него со всех сторон, отряхнул невидимую грязь и с аппетитом откусил большой кусок.

– Когда я сюда пришла, тут никого не было. Если бы кто-то был, я бы обязательно спросила разрешения, – Мире вдруг стало ужасно неловко.

Бомж недовольно хмыкнул и посмотрел на Миру, жуя бутерброд, который, судя по всему, был найден в мусорном баке.

– Хочешь? – старик протянул ей остатки бутерброда.

Миру передернуло от отвращения, но вслух она вежливо отказалась, объяснив, что не голодна.

– Что-то я тебя раньше тут не видал. Ты откуда пришла?

– Да я, похоже, заблудилась. Гуляла-гуляла, присела на лавочку и уснула от усталости.

– Пьяная что ли была? – бомж захохотал так громко, что с соседнего дерева вспорхнула вверх напуганная звуком птица.

– Нет, просто сильно устала вчера. Был сложный день.

Мира присела на край скамейки и, стараясь не дышать, снова прикрыла глаза, думая, куда ей сейчас податься. Ее квартиру, наверняка, караулит Герман, а она пока не готова разговаривать с ним о том, что с ней сейчас происходит.

И вдруг по аллее, ведущей к их скамье, послышались торопливые шаги. К ним стремительно приближался высокий мужчина с пакетами в обеих руках. Мира насторожилась. Тоже бомж? Не похоже. Для бомжа он выглядел прилично: белая футболка, джинсовка и черные спортивные штаны.

– Еле нашел тебя, ты чего все с лавки на лавку тут прыгаешь? – мужчина обратился к бомжу, как будто знал его много лет.

Он поставил на скамейку два полных пакета продуктов.

– Я на неделю в рейс. Припрячь где-нибудь, должно хватить, – мужчина махнул рукой в сторону пакетов.

Бомж кивнул и пробубнил в ответ что-то вроде благодарности.

Мужчина сложил руки на груди, потоптался на месте, а потом внимательно посмотрел на Миру, которая все это время сидела молча.