– Может быть, он уехал?

– Нет. Только что я видел его в столовой.

Что я мог ответить? Сказать какую-то банальную шутку? Я промолчал.

Мужчина пристально посмотрел на меня и грустно улыбнулся:

– Иногда сыграть вничью труднее, чем выиграть.

Я шёл по аллее.

Подморозило, лужицы покрылись тонкими ледяными оконцами, они сверкали в лучах застенчивого осеннего солнца и звонко хрустели, если кто-то наступал ногой. Вот и первые снежинки, они таяли на руке и сахарной пудрой сыпались на асфальт. Скоро белоснежно-снежная, пушистая зима!

Почему-то я вспомнил слова мужчины, что «сыграть вничью иногда труднее, чем выиграть», вспомнил и остановился.

То лето началось радостно – я получил третий взрослый разряд по шахматам.

Я так гордился! Хотя и понимал, что мне уже четырнадцать лет, а вот есть такие знаменитые шахматные гении, которые, которые… Ну и что, а у меня третий взрослый по шахматам! И всё впереди!

Наш дачный посёлок располагался рядом с извилистой, быстрой речкой, вдоль которой тянулись луга с высокими травами. И здесь, на берегу, была беседка, где стоял большой круглый стол, на котором мы, я и мои друзья, играли в шахматы. В нашем посёлке я считался одним из лидеров по шахматам, потому что обыгрывал не только всех своих друзей, но и многих мужчин.

Однажды в беседку зашёл худенький мальчик в очках, белой панаме, майке и шортах.

Он немного посидел на скамейке, посмотрел, а потом, подойдя ко мне, тихо спросил:

– Можно я сыграю с тобой?

Никто из нас не знал его. Как выяснилось позже, его бабушка арендовала на месяц пустующую дачу в посёлке. Потом они уехали. Мальчика звали Саша, он перешёл в третий класс, ему было девять лет.

– Ты умеешь играть в шахматы? – спросил я.

– Умею.

– Дарю тебе белый цвет, – сказал я.

– Нет, давай разыграем.

Саша играл первую партию чёрными и… выиграл. Вторую белыми – и тоже выиграл. А третью…

Я видел его нос в веснушках, очки, которые он то и дело поправлял, руки, искусанные комарами:

«Ну зачем он появился здесь?!» – горестно думал я, понимая, что снова проигрываю.

Потом я как будто пришёл в себя и стал играть вроде бы лучше, лучше… Ничья.

– Спасибо за игру, – сказал Саша, встал и ушёл.

Но это была не ничья. Саша пожалел меня и стал поддаваться, на самом деле он три раза подряд выиграл у меня.

Все мои друзья это поняли. Как и я. В то лето в шахматы я больше не играл.

Первый снег падал и падал, укрывая деревья, скамейки, дома и машины. И сразу стало светло и уютно, и как будто теплее. Отдыхающие шли в клуб на концерт, танцы, в кинозал, библиотеку, а кто-то спешил к стоящему в просторном фойе около окна небольшому столику – здесь играли в шахматы.

Диван

Всю неделю сыпал не то мокрый снег, не то дождь, и на улице было промозгло и тоскливо – низкое, серое небо и нескончаемая пелена дрожащей бисерной мороси в холодном воздухе. А сегодня подморозило, и выглянуло солнце.

«Надо собираться», – подумала Анна Егоровна, посмотрев в окно.

Она повязала платок, накинула шубейку и некоторое время раздумывала, что надеть – резиновые сапоги или ботинки. Остановилась на ботинках, решив, что в резиновых сапогах будет скользко, а упасть Анна Егоровна ох как боялась, зная все случаи страшных падений знакомых, закончившихся переломами, костылями и долгим восстановлением.

«Под восемьдесят уже», – вздохнула Анна Егоровна, невольно вспомнив свой возраст.

Для верности на ботинки она нацепила так называемые «ледоходы», купленные в аптеке и представляющие собой металлические цепочки, соединённые резиновыми петлями, которые натягивались на носок и пятку обуви. Потом прошла на кухню, проверила, выключен ли газ и вода, затем посмотрела, сколько денег в кошельке и, решив, что на хлеб и молоко хватит, взяла сумку, вышла и закрыла дверь.