От зрелища этой картины в груди у Куроедова вдруг поднялась волна страха. Кожа на руках покрылась пупырышками. Он прислушался к себе, пытаясь понять, что с ним сейчас происходит. Уши заложило как при спуске с горы. Со спины что – то зашипело. Он оглянулся и увидел то, что потом долго еще будет вспоминать с содроганием и ужасом. Посреди комнаты стояла бесплотная фигура большого человека. Наполненная как бы голубым инертным газом. Она переливалась слабым светом. Выделялись лишь человеческие глаза. Серые и смотрящие прямо на Куроедова жестко и внимательно. Он чуть не обделался. Степану стало плохо; ноги потяжелели и он застыл в ступоре; голова закружилась и затошнило. «Я тронулся? Да. Ну вот, дочитался Гегеля. Недаром жена говорит, что я шиза», – подумал он. И в это время, внутри себя, в центре головы услышал отчетливый начальственный голос:

– Здравствуй Степан Куроедов. Ты меня не знаешь, да думаю, и знать не захочешь. Одно прошу учесть сразу – я это не ты, раздвоенный. У тебя не раздвоение личности. Ты вполне нормальный, правда, зачуханный учитель. А я есть твое спасение и твой шанс на другую прекрасную жизнь. Меня зовут Дмитрий Сергеевич, вернее звали, черт бы их побрал! Меня только что подстрелили около твоего дома. И я уже мертв. Но не совсем. Заключил контракт с дьяволом или с кем там, не знаю. Расклад прост – меня опять отправили в наш мир и указали на тебя. Ты будешь носителем моей души. На сколько времени, я не знаю, но не надолго. Отказываться нельзя. Это твоя жизненная миссия и билет в другой роскошный мир.

Перейду к сути. Мы заключим договор. Ты сделаешь то, что я тебе скажу. А я сделаю тебя богатым и счастливым. Затем, оставлю тебя. И заживешь ты как король, нет, как Баффет. Не знаешь кто это? Стыдно. Это миллиардер миллиардеров. Гроза финансовых рынков, – Верещагин беззастенчиво врал, так как уже видел финал всей этой истории. Но сказать Семену о его будущем не мог, да и не хотел. Лишь в его серых глазах промелькнула дьявольская искра.

– Общаться будем просто. Ты будешь меня слышать, а иногда и видеть. Как? Потом скажу. Меня не сделали тобой полностью. Так что, нас будет двое. Возьмем все лучшее от тебя и меня. Хотя я весь хорош, а вот ты недотягиваешь до европейских стандартов. Иногда я буду тобой полностью, но ты об этом не будешь знать, твоя память просто отключится.

Куроедов все еще находился в прострации; он слышал голос, но не верил, что это говорят ему. Ноги застыли, стали бетонными, глаза округлились, и соображал он очень слабо.

– Тебе нужно время, что бы осознать происходящее и привыкнуть к твоей новой жизни. Вижу, тебя лучше пока оставить.

Куроедов замедленно опустился на узбекский пестрый ковер и мгновенно уснул.

Пока Степан спал, Дмитрий Сергеевич решил осмотреться и прояснить каким телом его наградили небеса. «Посмотрим. Куда это меня переселили? – сказал себе Верещагин, и осмотрелся в новом теле учителя. – Так, тело не больное, это главное. Зубы все на месте, нужно похвалить Степана за это внимание к зубам. Ровные ряды и почти голливудская улыбка. Вес около девяносто. Придется подсказать парню о том, что есть спорт, и что им нужно срочно заняться. Не занимается учитель спортом и это заметно. Мышцы слабоваты. Главное, руки ноги целы и в хорошей форме. Тут он уловил что, в мышечной памяти есть информация о том, что учитель все – таки занимался боксом в юности; достиг определенных высот – первый юношеский разряд; затем травмировался и бросил бокс. Но в студенческие годы занялся популярным карате – до. Опять же, хорошо развил мышцы и реакцию, но так и не стал мастером. Черного пояса не получил, как и остальных цветных поясов тоже. «Ну что ж? Мне вполне комфортно в этом теле. Но оно белое, как снег. Белизну нужно убрать. Завтра же отправлю Степана в салон с ультрафиолетом, путь «подкоптится». Еще нужно посмотреть медицинскую карту. А лучше найду аптечку. Аптечка была маленькой – немного обезболивающих, слабых антибиотиков и средств от простуды. «Здоровая семья. Даже странно, живут не богато и не болеют! Есть ли дети?».