Интересными для прессы в 1905–1906 годах стали и личные особенности Витте, характерные приметы его внешности, манеры. С особой язвительностью черносотенцы высмеивали новый, графский титул Витте. В очередном номере «Виттовой пляски» было помещено объявление: «Желают по сходной цене купить подержанные графские (настоящие) манеры. Там же дешево продаются желающим министерские портфели [намек на попытку Витте пригласить общественных деятелей в свой кабинет. – Э.С.] и остатки совести. Главный почтамт. Под литеры С.Ю. В. с графской короной»[247].
Впрочем, авторы либеральных сатирических изданий «новоиспеченное сиятельство»[248] также не щадили:
Любопытно, что даже симпатизировавшему Витте чиновнику князю С.Д. Урусову, потомственному аристократу, казались курьезными попытки Витте кичиться своим новым положением: «Он [Витте. – Э.С.], как мне показалось, считал получение графского титула многозначительным фактом, сильно повысившим его удельный вес, старался приобрести “графские” манеры и усвоить какие-то “графские” словечки и обороты речи. Мне как-то неприятно было услышать из его уст слова: “Повидайте мою графинюшку, она Вас очень любит”»[250].
Высмеивались черносотенцами и особенности внешности Сергея Юльевича:
Характерный, как бы провалившийся, нос Витте вызывал много кривотолков в обществе. По одной версии, это был результат хирургической операции[252], по другой – последствия сифилиса[253]. Вторая версия была весьма популярна среди недоброжелателей реформатора. Известный правый деятель А.А. Киреев, записав в 1906 году в дневнике досужие разговоры публики о том, что лечение застарелого сифилиса Витте в очередной раз не увенчалось успехом, с иронией замечал: профиль сановника «стал еще менее классическим»[254].
Есть свидетельства, что нос у него был все же настоящий. Р.Ш. Ганелин и Б.В. Ананьич встречались в 1960-х годах с бывшим думским репортером С.М. Шпицером. В марте 1915 года, сразу после смерти Витте, он получил от редактора задание узнать, на самом ли деле у покойного был накладной нос. Репортер проник в особняк графа и, договорившись с монахиней, читавшей над телом усопшего Четьи-Минеи, смог пощупать Витте за нос. По словам Шпицера, нос был обычным – «никаких следов накладного»[255]. Этот эпизод свидетельствует о том, что «тайна» Сергея Юльевича занимала многих – раз редакция газеты сразу после смерти сановника решила сделать «сенсацию» на особенностях его внешности.
Явились ли указанные нападки причиной его отставки? Вероятно, такое утверждение было бы сгущением красок, но то, что репутация графа отставке способствовала, – бесспорно. В январе 1906 года Николай II писал своей матери, императрице Марии Федоровне: «Витте после московских событий резко изменился: теперь он хочет вешать и расстреливать. Я никогда не видел такого хамелеона, или человека, меняющего свои убеждения, как он. Благодаря этому свойству почти никто больше ему не верит; он окончательно потопил самого себя в глазах всех – может быть, исключая заграничных жидов»