. Так, если в современном административно-деликтном законодательстве вновь появились юридические лица в качестве отдельных субъектов административных правонарушений, то в КоАП РФ должны были быть сформулированы и свойственные именно им критерии виновности. Неслучайно поэтому в вето Президента РФ 2000 г. на первую редакцию действующего Кодекса было указано на недопустимость применения к юридическим лицам понятия вины «как психического отношения лица к совершаемому им действию (бездействию) и к его последствиям»[118].

Как известно, юридическое лицо создается, действует и прекращается в соответствии с нормами гражданского права. А потому «любое такое общественное образование становится участником административных, налоговых, трудовых и прочих отношений лишь постольку, поскольку оно признаётся субъектом гражданского права – юридическим лицом (глава 4 ГК РФ). То есть возможность… организации быть субъектом иных отношений производна от ее гражданской правосубъектности. Будучи наделенным гражданской правосубъектностью, юридическое лицо обладает правоспособностью. Однако характер и содержание правоспособности юридического лица как “искусственного” субъекта права отличаются от правоспособности физического лица (гражданина)». Эта аксиома гражданско-правовой теории, процитированная нами из монографии Н.В. Козловой о правосубъектности юридических лиц[119], уже давно никем не подвергается сомнению.

Юридическое лицо есть носитель человеческой цели, которую правопорядок признаёт самоцелью через предоставление юридической силы воле, необходимой для достижения цели[120]. Строго говоря, волей в ее биологическом, психологическом понимании может обладать только человек, но не юридическое лицо, имеющее искусственную природу. Понятие «воля юридического лица» есть исключительно правовое явление, как и сама категория юридического лица. Нельзя игнорировать тот факт, что в деятельности юридического лица должен принимать участие хотя бы один человек. Волей обладают люди, способные оказывать влияние на деятельность юридического лица. В конечном счете именно воля этих людей преобразуется в собственно волю юридического лица.

В современной теории и законодательной практике гражданского права дееспособность гражданина определяется как способность «своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их» (ст. 21 ГК РФ). Легальное определение дееспособности юридического лица в действующем российском законодательстве отсутствует, возможно, потому, что в силу искусственной природы юридического лица его дееспособность реализуется посредством органов управления, образованных из людей. Как установлено в ст. 53 ГК РФ, «юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами». В предусмотренных же законом случаях юридическое лицо может приобретать гражданские права и обязанности через своих участников. При этом в отличие от граждан, дееспособность которых зависит от возраста, состояния здоровья и других факторов (ст. 26, 28, 30 ГК РФ), все юридические лица, невзирая на различия в характере и объеме их правоспособности, по общему правилу имеют равную дееспособность[121].

По мнению Н.В. Козловой и большинства других ведущих российских цивилистов[122], в современном законодательстве, в том числе и административно-деликтном, присутствует как субъективное (психологическое), так и объективное (поведенческое) понимание вины нарушителя, в том числе юридического лица.