«Вот тебе и Гюльчатай, – подумала я. – Да… Ангелина – девчонка – что надо. Юльке рядом с ней делать нечего». Ангелина улыбнулась, обняла меня, и мы вместе подошли к постели брата. Андрей лежал бледный, с синими подтеками на лице и с повязкой на голове. Увидев меня, он попробовал улыбнуться, насколько могли позволить разбитые в кровь губы. От такого зрелища мне стало плохо. Я вообще с детства была очень впечатлительной девочкой, и даже вид порезанного пальца приводил меня в ужас, а тут такое… Я заплакала и, рыдая, уткнулась в грудь брата.

– Сашка, Сашенька, – стал успокаивать меня Андрей, – всё в порядке, синяки пройдут, ссадины заживут. Не плачь, малыш.

Волна любви и нежности к брату захлестнула меня. Малыш… Так он когда-то называл меня, ещё в детстве, когда мы были просто – брат и сестра, когда нас ещё не разделяла огромная пропасть непонимания.

– Андрей! Андрюшенька! – раздался вдруг вопль.

– Юлька? – удивился брат, состроив страдальческую мину, сдается мне, что не от боли.

Юлька растолкала стоящих рядом с кроватью Ангелину, Ленку и Сергея Анатольевича, кинулась брату на шею, пододвинув даже меня. Я посмотрела на Ангелину и поняла, что сейчас произойдёт катастрофа, но положение спас Сергей Анатольевич. Он тут же подскочил к Ангелине и, тактично взяв её под руку, повёл в коридор со словами:

– Пожалуйста, расскажите мне всё с самого начала.

Андрей бросил на него взгляд, полный благодарности. Ленка улыбнулась и шепнула мне в самое ухо:

– Кажется, грозы не будет. Однако, мужская солидарность – сильная вещь, не то, что наша, бабья.

– Молчи уж лучше насчет грозы, – ответила я.

Мы еле оттащили Юльку от брата. К счастью, пришёл врач и попросил всех удалиться из палаты. Мы попрощались с Андреем и вышли в коридор.

– А это кто? – Юлька бесцеремонно кивнула в сторону мирно беседующих Сергея Анатольевича и Ангелины.

– Следователь, – буркнула Ленка, которая недолюбливала Юльку ещё со школы.

– Я не про мужика спрашиваю, – огрызнулась Юлька и, повернувшись ко мне, грозно спросила: – Это она?

Не дав мне даже рта открыть, чтобы ответить, трагически произнесла:

– Можешь не отвечать, я знаю, что это она.

Потом, кинув гордый, полный царственного презрения взгляд на закрытую дверь палаты Андрея, фыркнула и важно удалилась, бросив напоследок:

– Я всё поняла, не дура. Можете не утешать меня, не нуждаюсь.

Мы с Леной переглянулись, пожали плечами и облегченно вздохнули. Кажется, гроза и в самом деле прекратилась, так и не начавшись. Честно говоря, утешать Юльку никто и не собирался: это вовсе не входило в наши планы. Я и так уже наутешалась по горло.

Сергей Анатольевич предложил всех развести по домам, и мы согласились с большим удовольствием. Чуть только отъехали от больницы, он снова начал ёрзать и посматривать назад.

– Сергей Анатольевич, – не выдержала я наконец, – что-нибудь случилось? Вы все время нервничаете.

– Нет-нет. Всё нормально. Просто издержки профессии, – оправдывался он, выдавив из себя подобие улыбки.

Вскоре он вздохнул, перестал нервничать и обратился к нам:

– Девчонки, – попросил он, – давайте перейдем на «ты». Отныне для вас я просто Сергей, без отчества. Согласны?

Мы дружно согласились с этим интересным предложением. К дому Ангелины, которая жила ближе всех, подъехали уже совсем, что называется, «своими в доску», как будто знали друг друга лет сто, не меньше.

– А пойдёмте все ко мне, – предложила Ангелина. – К приходу Андрея я наделала салатов и поджарила курицу. Самой всё равно столько не съесть.

Никому из нас не хотелось так быстро расставаться. Несчастье, случившееся с братом, объединило нас, таких разных и малознакомых людей.