С неба робко срываются первые снежинки.

– Что это с ней? – оторопело смотрит Кирилл на Ярика.

– А, это… это… Ну, в общем… Тут такое дело, старик… даже не знаю, как сказать, – принимается бормотать тот. – Я, конечно, должен был бы тебе раньше рассказать, но об этом нелегко вот так сразу. Да и думал, может обойдется в этот раз. Надеялся… – машет в сердцах рукой Яруся. – Но с каждым годом становится только хуже, по ходу…

– Что ты там мямлишь? Я ничего не понимаю, – внимательно смотрит на него Кирилл.

– Ладно, – собирается тот с духом. – Только никому! Наши никто не в курсе.

Рыжий оглядывается по сторонам и шепчет, наклонившись к уху Кирилла:

– Обострения у нее случаются иногда.

– Какие обострения?

– Не, ты не бойся – не часто. По осени только, ну и по весне, как у всех… у них…

– У кого?

– Шизофреников, – поднимает он глаза на Кирилла, пытаясь держать серьезную мину, и тут же принимается ржать, запрокинув голову.

– Придурок! – толкает его Кирилл, и тот шлепается с изгороди на землю, продолжая ржать взахрюк до икоты.

– Что у вас тут происходит? – подхожу я к ним, пытаясь отдышаться.

– В следующий раз двину сильнее! – не смешно почему-то Кириллу.

– Я щас сдохну! – продолжает стонать и валяться Рыжий.

– А что я пропустила?

Яря принимается стучать кулаком по земле.

– Рассказать? – смотрит на него Кирилл.

– Не, ну это не по-товарищески как-то, – выбирается тот из загона, продолжая прыскать. – Но видел бы ты свое лицо, Голуба!.. – снова сгибается пополам Рыжий.

– Так что это было? – переводит на меня взгляд Кирилл.

– Как что? Праздник первого снега! – снова подпрыгиваю я.

– Снег, в моем городе вновь первый снег! – завывает вдруг дурниной Яря.

– Я просто дико обожаю снег. Ну какой Новый год без снега?! А Рождество?! Я люблю просто гулять, когда он падает хлопьями, – это обалденно красиво! Это одна из моих немногих радостей жизни в Москве. Смотрите, это же красота неописуемая! – начинаю я снова размахивать руками и кружиться. – Так, надо срочно загадывать желание!

– А ты мне не верил!!! – вновь заходится Рыжий, снова падая на колени.

– Ты решил прилечь, потому что стоять без сознания очень трудно? – поворачиваюсь я к нему.

– И тут я принял решение издать возглас «HELP!63 Хэлпушки!» и произвести несколько конвульсивных движений! – ржет Яря взахрюк. – Ты, кстати, наварила супу с фрикадельками на неделю, надеюсь? – смотрит он на меня нахмурившись.

– А то! Не теряя ни секунды! И в парикмахерскую сгонзала тоже! Hi, guys!!!64 И сразу же помчалась на работу – в службу спасения Галактики!!! – присоединяюсь и я к его веселью.

– Только мне стало немножечко лучше, как я получил удар копытом по голове. И мне тут же стало немножечко хуже.

– Так вот почему ты тогда свалился с лошади?

– Не, тогда на меня напала женщина-маньяк. О! Она была огромная!!! И от нее разило… фрикадельками!

– А сообщник маньяка наблюдал за происходящим и, по-видимому, находясь в состоянии экстаза, тоже бился в конвульсиях? – киваю я на ничего не понимающего Кирилла.

– Кстати, после того случая я перестал биться в конвульсиях, теперь я заик-к-каюсь… – продолжаем мы визжать с Рыжим с наших любимых КВНовских шуток. – Вдоль по П-П-Питерской!

Кирилл в непонятках смотрит на нас, а потом начинает хохотать, причем так громко, что мы с Ярей сначала просто офигеваем – мы еще не слышали, чтобы он так громко смеялся.

Мы продолжаем переглядываться с Яриком, Кирилл продолжает хохотать.

– Кирилл, что с тобой? – подхожу я к нему.

– Вот вы, блин, точно – 2 unlimited!65 – еле говорит он сквозь смех, затем притягивает меня к себе. – Чем больше я тебя узнаю, тем сильнее люблю, – шепчет он мне на ухо.