В задумчивости Рэд не заметил, как дошёл до Трущоб. Района, где вот он уже четвёртый год существовал. Надеясь на то же, на что и остальные: вытянуть золотой билет и получить возможность убраться отсюда. Возможность, которая позволит ему выбиться в люди. С каждым заказом он надеялся на это. Верил. И каждый заказ оканчивался хуже предыдущего. Ещё чуть-чуть, и ему вообще перестанут их выдавать. Тогда придётся податься в грузчики или уборщики. Таскать пыльные картонные коробки до кровавых мозолей и боли в суставах. Или вытирать блевотину с грязного пола в каком-нибудь задрипанном клубе или наркопритоне, что, в сущности, одно и то же. Снять жильё в ещё более убогом месте и жрать только химию, от которой лет через пять можно оказаться в больнице или попросту сдохнуть.

Последние пять заказов он провалил. Потому что был под препаратами. Потому что опять не хватило смелости. Потому что опять поругался с Синди, и голова была забита разноцветным сопливым дерьмом!

Рэд вошёл в подъезд пошарпанной бетонной многоэтажки, подошёл к лифту и нажал на кнопку. Лифт не работал. Снова. Рэд со злости пнул решётку закрытых дверей. Если лифт не работал, это означало только одно: придётся подниматься на восемнадцатый этаж пешком. Снова по лестнице. Но это полбеды. На лестничных площадках частенько ошивались неприятные компании, которым только дай повод, – прямо там отмутузят.

Как же Рэд хотел отсюда свалить. Чтобы не видеть этих пропитых бледных лиц, не чувствовать эту ужасную вонь курева, обоссанных стен, травки, баллончиков с краской, пива и энергетиков. Туда, где он сможет подниматься домой, не боясь, что ему сломают рёбра или обшмонают. Туда, где он будет счастлив. Вместе с Синди.

Рэд вышел на лестницу и услышал гомон откуда-то сверху. Крики были резкими, громкими. Кажется, намечалась драка. Лестница была с обеих сторон дома, поэтому он приноровился определять на слух, на каком этаже сидят, чтобы с одной стороны переходить на другую и продолжать подъём. Это помогало ему избегать неприятностей. Бывало, конечно, что сидели везде. Тогда оставалось надеяться на удачу.

Вспомнив про Синди, Рэду стало хуже. Они давно не виделись. И что самое главное, от неё ни ответа, ни привета. Один раз она написала ему сообщение, но и то совсем коротенькое. Сказала, что всё ок, просто она занята. Чем занята? С кем занята? Где занята? Хрен бы знал. А ведь он для неё делал всё, что мог. Да, может у него не всегда были деньги и машинёшка совсем уж простенькая, но о чём бы она его не просила, он откладывал любые дела и бежал к ней, надеясь помочь. Сделать хоть как-то её жизнь лучше. Бывало, даже цветы дарил, что в этом долбаном городе совсем уже не модно и привлекает только несовершеннолетних пигалиц, верящих в романтику и любовь с первого взгляда. Но Рэду это нравилось. Он хотел сделать Синди приятно и делал, как мог. Как умел. Похоже, получалось у него плохо.

К чёрту всё, – подумал Рэд, проводя картой по сканеру, переступая порог своей пропахшей сыростью и грязными носками конуры. На этот раз ему удалось избежать неприятностей. На этот раз. Он нажал на выключатель, и в тусклой, затёртой изнутри люстре на потолке зажглись лампочки. Заморгало. Одна из лампочек тихонько загудела и погасла. Оставалась одна-единственная, света которой едва хватало, чтобы разглядеть, что под ногами. Едва Рэд вошёл, как тараканы и пауки разбежались во все стороны, попрятавшись по углам.

В квартире было не прибрано. Он обещал себе навести порядок, но последние три недели у него совершенно не было настроения. Из раковины торчала гора немытой посуды, рядом на гарнитуре валялись коробки из-под пиццы и пакеты с логотипом дешёвого фаст-фуда. Синтетика. Сплошная химия из порошка. Но так было дешевле. Здесь, в Нова-сити, всё натуральное было дорого. Хоть Рэд и пытался питаться нормально, не всегда на это самое “нормально” были деньги.