Слушая Тамару, я пробегала глазами на телефоне звонки последних нескольких дней жизни Владислава в поисках чего-нибудь интересного. Но интересное не попадалось. Множество имен, иногда просто номера, все, кроме Литке, практически без повторений, ничего, что привлекло бы особое внимание.

Я попыталась выяснить у Тамары, с кем в последние дни общался ее муж, но оказалось, что большинство имен ей незнакомо.

– Скорее всего, это участники новой сделки. Из них муж говорил мне только о Раслове, это тот, кто работает в Москве с коллекционером, у которого планируется взять Серова в обмен на Поленова. Собственник Поленова работает параллельно с ним – кажется, тоже не напрямую, а через кого-то – и с моим мужем уже непосредственно, поскольку именно через него он должен был получить своего Дега.

– Если я правильно поняла, сегодняшний владелец этого Дега живет в Тарасове?

– Да, это один из наших давних клиентов. Он увлекается импрессионистами, и Владислав неоднократно сотрудничал с ним. Вот и теперь предложение, которое сделал ему Владислав, весьма выгодное. Отдав сомнительного по достоинствам, хотя и, несомненно, подлинного Дега, он за полцены получает великолепного Моне из собственной коллекции мужа.

– То есть, несмотря на… то что случилось, сделка все-таки состоится? – сразу навострила я уши.

– Вот в этом-то как раз сейчас главный вопрос, – тяжело вздохнув, ответила Тамара, и по изменившемуся выражению ее лица стало понятно, что этот вопрос – единственный, который сейчас волнует ее по-настоящему.

– Ваш муж действовал один, без помощников?

– В том-то и дело, – в сердцах выдохнула Тамара. – Если бы был еще кто-то… хоть даже Сеня. А так… Впрочем, кто же мог предположить… Владислав всегда, когда это было возможно, старался обойтись без лишних людей. Лишние люди – лишние затраты, дополнительный риск. Кто знает, что у кого на уме? А в таких делах важна конфиденциальность. Кто мог предположить…

– И теперь есть вероятность, что для того, чтобы не сорвалась такая крупная сделка, люди из Москвы снова обратятся к Владимиру?

– Вероятность ничтожная. Два объекта в этой схеме – прерогатива Владислава, даже не знаю, каким образом удалось бы Владимиру получить их.

Выражение лица моей собеседницы стало злым и жестоким, и я поняла, что Владимиру здесь не получить ничего.

– А сами вы не планируете выступить в качестве игрока?

– Это был бы оптимальный вариант, но раньше я не участвовала непосредственно в делах мужа, меня не знают… Вот если бы кто-то помог мне, кто-то такой, с кем можно было бы действовать в паре.

– Неужели из всех многочисленных партнеров вашего мужа не найдется ни одного, кто мог бы отрекомендовать вас нужным людям?

– Отрекомендовать меня смогли бы многие, но немного таких, кому сама я смогу доверять. Вопрос этот пока открыт, все произошло неожиданно. Мне нужно подумать обо всем этом, и тогда я приму решение.

В это время дверь в кухню открылась и из прихожей вбежал мальчик лет семи. Вслед за ним, запыхавшись, влетела озабоченная няня, но Тамара отослала ее, ласково гладя по голове обхватившего ее ноги мальчика.

– Нам сейчас нельзя расслабляться, да, малыш? – говорила она. – Мы ведь остались одни.

– Сынок ваш? – старалась я выразить заинтересованность.

– Поздний ребенок. После того как мы с Владиславом поженились, у нас несколько лет не было детей, мы почти потеряли надежду. Все-таки возраст… Но вдруг я поняла, что беременна… О, какое это было счастье! А теперь… Видимо, так мне предназначено: либо муж, либо сын.

Несколько секунд Тамара отрешенным взглядом смотрела в пространство, но вскоре снова вернулась в реальность.