— Жива, — ответила я, покосившись на отца, тот закатил глаза. — Но, кажется, меня тут на смотрины вывозят, — не удержалась я, а Макс в открытую рассмеялся, что мне пришлось мобильник убрать от уха. Папа фыркнул, пробубнив, что ничего подобного он не промышлял в помине.

— Ладно, — Макс успокоился, но все еще смех его периодически сотрясал, — шеф тут тебе привет послал. Ждет готовые статьи и рецензии. Лютует, что ты так внезапно ноги сделала.

— Я так понимаю, ты за меня не вступился?

— Обижаешь, крошка, — тон голоса Макса изменился на пару тонов, до низкого, от которого у любой другой девушки мурашки по коже прошлись бы. Но только не у меня. — Кстати, а чем ты разодета? Я требую фотоотчёт, София.

— Ничего удивительно. Твоя Тесса гораздо красивее, чем я, вот и любуйся своей невестой, друг, — поддела его, напомнив, что пора бы привыкнуть к границам дозволенного. Макс насупился. — Ладно, Макс, мне пора закругляться. А-то тут мой папа смотрит на меня с подозрением, еще решит, что надо бы провести рейд, кто такой Макс Прайн. Ты ж знаешь, какой он у меня влиятельный.

Папа закатил глаза, а водитель и охранник, не удержавшись, рассмеялись.

— Спасибо, дочь, — процедил папа, хлопнув мне по коленке. — Ох, наконец-то, — с облегчением выдохнул он, и я посмотрела в окно со своей стороны.

Я потеряла дар речи. Это не просто загородный особняк какого-то там бизнесмена, это дворец, огражденный двухметровым кованым забором, с бродячей охраной по периметру. На главных воротах, к которым мы подъехали, был выкован лев, а в его пасти пойманная добыча. Очень странный выбор хозяина. Неужели сразу вещает, кто он есть на самом деле?

— София, ты не отключила телефон и твой Макс все еще на линии, — напомнил отец, кивнув на мобильник в моей руке. Ой.

— Макс, ты все еще тут?

— Конечно, София. Ты же знаешь, я никогда первым не отключаюсь. Особенно, когда разговариваю с тобой, — Макс был серьезен.

— Мне уже пора, Макс, — тихо прошептала я, отвернувшись обратно к окну от пристального внимания папы.

— Соф, это всегда будет так? — я слышала в его голосе некую обреченность. Я знала, что мой друг испытывал ко мне больше, чем просто симпатию, но большего я дать не могла. И его вопрос звучал уже не в первый раз. И всякий раз он был неудобным, потому что ответить нечем.

— Да, — коротко ответила я, — всегда, Макс. Если мы хотим сохранить то, что есть у нас сейчас.

— Хорошо, — согласился он. И впервые Макс первым отключился. На душу будто камень повесили, но ради папы я должна была улыбаться незнакомым лицам.

Положив свой мобильник в клатч, я, широко улыбаясь, посмотрела в глаза отцу.

— Я готова!

— А глаза говорят об обратном. У тебя с этим молодым человеком есть отношения? — папа не церемонился, но, когда я отрицательно замотала головой, он не стал дальше углубляться.

Да и некогда было, потому что с его стороны открыли дверцу, а затем с моей. Некто подал свою широкую ладонь с целью помочь мне выбраться, я вложила свою кисть, и была охвачена парализующим током, стоило мне поднять глаза на мужчину – Палач. Я узнала его. Но знал ли он меня?

— Добрый вечер, — его глубокий бас пронзил мой слух, в буквальном смысле лишил дыхания. Задумчивый серый взгляд сканировал мое лицо, но, задержавшись лишь на секунду на моих губах, снова пристально вцепился в мои глаза. Мужчина высокий и мужественный, широкоплечий, и, обними он меня, я бы утонула в нем, как в самом глубоком океане. Вечерний майский воздух вдруг показался зябким, и я задрожала. Палач вздернул правую бровь, но промолчал.

Ласкающая твердая ладонь сжала мою руку и легонько потянула на себя, чтобы я вышла из автомобиля. Палач ухмыльнулся, так и не получив от меня ответа, но не спешил отпустить. Мы пристально смотрели друг другу в глаза, как будто ничего другого вокруг не существовало. А потом я вмиг оттаяла, нахмурившись, резко вырвала ладонь из его капкана. Неведомые мне ощущения пугали меня, но нутром я чувствовала, что этот мужчина крайне опасен, и лучше если я буду держаться от него подальше.