Богдан Андреевич усмехается и слегка покачивает головой. Неужели все же оставит?

Я сажусь за парту. Мишка подмигивает мне, и я невольно отвечаю тем же, перевожу взгляд на Алину – она смотрит на меня пристально, как и Эля.

«С ними будут проблемы», – говорит мое подсознание. Я так надеюсь, что все быстро закончится. Смотрю в книгу и вообще не хочу отвечать на эти вопросы. В мыслях проскальзывают слова ректора про нашего препода, что он молодой, но требовательный. Но меня это никак не трогает. Пускай хоть строгий и деспотичный, мне-то какая разница?

– Маш, пиши. Не глупи, – говорит Вера, и я все же беру ручку.

Вопросы простые, на них ответит даже наш Мишка. Не напрягаясь, пишу ответы и даже отвлекаюсь.

– Ильина, собери листы, – отвлекает меня Богдан, и я поднимаю на него взгляд.

Опять… И что делать? Сейчас же все под шумок убегут, а он заставит с ним остаться. Что ему вообще от меня нужно?

Встаю и собираю листы, тороплюсь, пока все толпятся, кладу стопку на стол и разворачиваюсь, чтобы сбежать.

– Ильина, не торопись, – говорит Богдан Андреевич.

Но я уже возле двери, просто выхожу и спешу уйти подальше. Сейчас его атакуют другие студенты, и он быстро про меня забудет.

Я бегу на другую пару, впопыхах достаю телефон и звоню отцу. Мне срочно нужно создать видимость загруженности и занятости, чтобы даже у одногруппников складывалось впечатление, что я сосредоточена на своих проблемах. Пара гудков – и они прекращаются. Звонок просто сбрасывают. Как это так?

Он всегда отвечал на мои звонки, а тут сбрасывает. Ищу мамин номер и звоню ей, но абонент вне зоны доступа сети… Сердце пропускает удар, мурашки покрывают номер. Что происходит? Может, они заняты и не могут ответить?

Неизвестность пугает. Но пока не буду расстраиваться, подожду. Открываю сообщения и пишу папе: «Позвони мне, пожалуйста. Я переживаю».

Отправляю сообщение, но прочитают его или нет, одному богу известно. И от этого очень волнительно.

– Ты понимаешь, что публично проигнорировала просьбу Богдаши? – Вера берет меня под руку и, не сбавляя шага, идет рядом.

– В смысле? – смотрю на нее и прикусываю губу. Не хочу я ей признаваться, что слышала его слова. – Он просил меня остаться?

Плохая из меня актриса, и Вера это понимает. Улыбается и встряхивает волосами.

– Передо мной можешь не выпендриваться. Он, между прочим, смотрел так, будто расчленить тебя хотел, – она хихикает, потому что попадает в точку.

– Я не хочу с ним встречаться. На парах – ладно, но лично… – я оглядываюсь и не вижу никого из знакомых. – Вер, он меня пугает.

– Чем? Вроде бы обычный преподаватель. Пускай молодой, симпатичный. Но сколько у нас их таких было? Маш, ты чего? – удивленно спрашивает.

– Не знаю. Я цепенею при нем, начинаю нести ерунду полную. С первого взгляда неприятный человек. Я даже объяснить не могу почему. Внутри прямо все напрягается, и хочется сбежать…

– Это странно. Ты что-то к нему почувствовала. И знаешь, что самое интересное, – она останавливает меня и наклоняется к уху, потому что позади нас уже идут одногруппники. – Коля ревнует. Он с такой радостью побежал тебе помогать, что я думала, Эля там локти обкусает.

– И это проблема. Они с Алиной переписывались – кажется, мне там что-то хотят устроить…

– Маш, это догадки. Не паникуй раньше времени. Эля открыто никогда не станет разбираться, тем более драться.

– В клубе же она подошла со своими подружками… – ляпаю, что приходит на ум.

И понимаю, что я впервые за долгое время возвращаюсь мыслями в тот дурацкий день. Вспоминаю того незнакомца, и в голове полный кошмар творится. Я отпустила ту ситуацию, забыла того незнакомца, но говорить об этом кому-то, даже подруге, не было желания.