Мы ещё долго говорим с Верой ночью. Я даже не понимаю, как засыпаю. День и так напряжённый, а после наших с подругой разговоров он становится вообще невыносимым. Поэтому я просто вырубаюсь и открываю глаза только по звонку будильника.

— Такой противный, — хрипло говорит подруга, даже не шевелясь.

Мне тоже сложно разлепить глаза, но все же пытаюсь это сделать.

— Зато действенный. Надо вставать. Теперь пары нельзя пропускать. Мне сон такой приснился, что стоит задуматься…

— А что снилось? — Верка оживляется и поднимается, поднимаясь на локоть рядом со мной.

Я смотрю на неё и нервно кусаю губу.

— Мама была против того, что я ехала к ней, и оставила меня тут. А я плакала, к ней хотела.

На глазах появились слезы, и внутри так плохо стало, будто это не сон, а реальность.

— Ну даже если такое случилось бы, плохо разве? Тут и медицина понятнее, и привычнее как-то… Да и я рядом всегда буду. Если что, то всегда помогу.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Тяжело. Мама — родной и близкий человек, понимает в детях…

— Мне так страшно. Мама бы мне помогла…

Открывать глаза не хочу, и глупость своих слов понимаю. Если они с папой разводятся, то ей до моих проблем нет никакого дела. Если они решают разойтись, значит, у кого-то есть кто-то… а может, и у обоих.

— Маш, — тихо зовёт подруга, и я открываю глаза, вновь погружаясь в суровую реальность.

— Я подумаю… поговорю с мамой, а потом буду переживать. Все же это моя забота и ответственность.

Откидываю одеяло и встаю, вытирая слезы под глазами. Хватит того, что Вера знает все. А моя слабость пускай остаётся только мне.

Быстро завтракаем, собираемся и выезжаем в университет. Как мне теперь смотреть в глаза одногруппникам? Коле, да и Эля прохода мне не даст. Еще и Катя из-за Миши. Глупость.

Катя-то куда лезет? Хотя ещё никуда не лезет, но будет — точно. Я уверена, чувствую это всеми фибрами души, каждой клеточкой. Эта вся ситуация не пройдёт бесследно.

Мы подъезжает слишком рано, заходим в фойе. Студенты потихоньку заполняют аудиторию, а я, как воровка, оглядываюсь. Внутри все дрожит, руки вообще как не свои, деть некуда — то в брюки засуну, то в пиджак. Раздеваемся, подходим к зеркалу, и позади себя я вижу Колю. Он напряжённо смотрит на меня. Сверлит взглядом, аж мурашки бегут по коже. Он такой напряженный, что я физически чувствую дискомфорт даже на расстояние. Неужели он догадывается?

С одной стороны, я понимаю его злость, но с другой стороны… мы расстались. Я ему ничего не обещала.

— Так группа 313, — наша методистка спускается и, осматривая студентов, перекрикивает гул. Она останавливается возле нас с Верой, и к нам подходят одногруппники. — У вас изменения в парах на эту неделю. Передайте всем, что нужно обратить на это внимание. Новое я вывесила, ознакомьтесь.

— А сейчас будет вышка? — сонно басит Мишка.

Волосы у него растрёпанные, взгляд заспанный, такое ощущение, что на щеке след от подушки.

— Сейчас у вас управление с Богданом Андреевичем. Поэтому поторопиться нужно, не опаздывайте.

Черт.

Опять этот препод. Надеюсь, он сегодня не будет придираться ко мне.

— Я, наверное, не пойду к нему на пару, — тяну Веру за рукав, и она останавливается.

— Ты что? А если и правда решишь остаться тут? Сейчас нужно взяться за ум и не жить грезами о переезде, — возмущённо говорит, вероятно, даже резче, чем сама того хочет.

Но мне от этого лишь тяжелее. Как быть?

— Верка, а вдруг он…

— Прекрати загоняться. Просто подойди к нему после пар и поясни все. Реши эту проблему, как взрослый человек. Не убегай. Хватит уже бегать…

Я отворачивается голову и смотрю на улыбающихся студентов. Таких свободных и беззаботных, как я раньше. Но только сейчас все иначе.