И я понимаю почему, когда иду в ванную мыть руки. Да уж, лицо у меня белее полотна. Всё-таки не прошла бесследно встреча с Тимуром.

Здесь же переодеваюсь и, выйдя, забираю у Ирины Михайловны дочь. Она смотрит на меня своими беззаботным темными глазками, идентичными глазам мужа. Только в его нет этой беззаботности. Сегодня я видела там боль, отчаяние, злость.

— Лера, я там готовила обед, хотя скорее уже ужин, — говорит Ирина Михайловна, собираясь домой. — И отдохни хорошо. Если что, звони.

— Спасибо, — благодарю ее не только за обед, но и за отсутствие вопросов.

Как только за соседкой закрывается дверь, ищу свой телефон.

— Сейчас будем звонить тете Юле, — разговариваю с дочкой. — Наверняка она по тебе очень соскучилась.

Кристина что-то мне отвечает на своем и пытается выхватить телефон. И столько радости на маленьком личике, что я сама улыбаюсь. Мой крохотный комок позитива.

Иду в комнату и, когда мы устраиваемся на диване, звоню Юльке по видеосвязи. Подруга знает, что такой способ я использую, только когда вместе с Кристиной, поэтому сразу говорит:

— Привет моим девочкам, — и машет рукой. — Какая сладенькая девочка, — сосредотачивается на дочке, а потом переводит взгляд на меня и сразу же понимает, что что-то случилось. — Лера, на тебе лица нет.

— Тимур здесь, — коротко говорю, а Юлька округляет глаза.

— Значит, Артем был не плодом твоего воображения, — кивает она. — И что? Лера, не томи. Как он отреагировал, когда узнал про Кристинку?

Дочка, услышав свое имя, радостно взвизгивает и пытается дотронуться до Юлькиного лица на экране.

— Он не узнал, — отвечаю я. — Но это лишь вопрос времени, потому что уезжать Тимур, кажется, не собирается в ближайшее время. Может, он решит, что это не его ребенок?

— Ага, — фыркает подруга. — Тут даже тест на отцовство не нужен. Да и считать твой муж точно умеет. Лерик, расскажи лучше сама, а то я даже не представляю, что он сделает, если сам узнает, — озвучивает мои опасения Юлька. — Знаешь, забрать Кристину и тоже сбежать куда-нибудь на полтора года — это самое невинное, что мне пришло на ум.

Прижимаю дочку крепче к себе, а страх снова начинает ворочаться в груди. Стоит только подумать, что я могу с ней расстаться, не видеть каждый день, так внутри все переворачивается. Я этого просто не выдержу. Мое сердце остановится в разлуке с ней.

— Юль, он так не поступит, — придя в себя, трясу головой. — Может, он уедет, так ничего и не узнав. А я как-нибудь потом…

Представляю, как я выгляжу со стороны, и затыкаюсь. Глупо, по-детски. Тимуру ничего не стоит чуть глубже копнуть, и все. Ребенка не скроешь. Это документы, которые есть в базах.

— Лер, — вздыхает подруга, — я понимаю, что страшно, но так будет лучше. Да и правильнее. Не верю, что за все это время тебя ни разу не мучила совесть.

— Да зачем мы ему? — не понимаю я. — У него есть Оксана с ребенком. А мы как-нибудь сами.

— А ты уверена, что она есть? — спрашивает Юлька. — Ага, и именно поэтому он почти полтора года не даёт мне и твоим родителям покоя. Я ничего не знаю, если что, но это по крайней мере странно, не находишь? Если просто логику включить, — продолжает подруга. — То есть Оксана с ребенком спокойно сидят дома, пока он тебя ищет? Знаешь, такая девица вряд ли бы подобное допустила. Шантажировала бы, угрожала ребенком, но не смотрела бы, как Тимур роет носом землю. Ты у него спросила о ней? Уверена, что нет. Но ничего, возможность ещё будет.

— Я подумаю, Юль, — отвечаю, понимая, что резон в словах подруги есть.

Я ведь на самом деле ничего не знаю о том, как Тимур жил все это время, что у него сейчас в жизни происходит. Для меня так было спокойнее. Я уверяла сама себя, что он с другой, у него семья, чтобы, наверное, заглушить ту самую совесть, о которой говорила Юлька.