И волна неконтролируемой ярости едва не сносит меня с ног. После всего того, что он наворотил: аборт, заставил меня сбежать из города абсолютно без ничего, не имея возможности общаться с родными и друзьями – после всего этого он смеет непрозрачно намекать, что отнимет у меня ребенка?! МОЕГО РЕБЕНКА?!

Это слишком даже для чудовища.

Моя рука взлетает в воздух до того, как мой мозг сообразит, что я творю. И в следующую секунду мою ладонь обжигает от удара по щеке Артема.

Его голова резко откидывается в сторону, а я тяжело дышу и замахиваюсь второй раз. Моя малышка чувствует мое состояние и начинает активно пинаться, но я мысленно прошу ее успокоиться и потерпеть. Нам надо, наконец, разобраться с ее «папашей».

Я вновь замахиваюсь, но Артем перехватывает мою руку, слегка сжав ее. Волков буравит меня злым и горящим взглядом, предупреждая, чтобы я не делала глупостей. Но меня уже не остановить.

- Ты ошибаешься, если думаешь, что сможешь отнять у меня ребенка, Волков! Только через мой труп! И твои связи не помогут тебе. Только не в этот раз. Я – жена состоятельного мужчины, и этот ребенок – его. И будет носить его фамилию, - добиваю, гордо вскинув голову.

Но лучше бы я научилась вовремя прикусывать язык и держать его за зубами.

Потому что Артем как с цепи срывается. Он держит мой подбородок двумя пальцами, заставляя смотреть ему в глаза, и буквально рычит, выплевывая каждое слово:

- Мой. Ребенок. Никогда. Не будет. Носить. Чужую. Фамилию!

- Еще как будет. А теперь отпусти меня, мне пора, - вырываюсь из его плена и разворачиваюсь.

- Не торопись, Аврора, - летит мне холодное в спину, что заставляет остановиться. – Ты остаешься со мной.

- Откуда такая самоуверенность, Волков? Сейчас при тебе нет твоих «шестерок», так что мой муж, – специально выделяю голосом последние слова и с удовольствием смотрю, как его лицо перекашивает от злости, - легко с тобой справится.

- Сейчас ты позвонишь своему другу, - намеренно не употребляет слово «муж», - и скажешь, что вы расстаетесь.

Выгибаю вопросительно бровь, молча глядя на этого психа. Артем достает телефон, что-то там ищет и протягивает его мне.

А меня начинает тошнить лишь от мимолетного взгляда, брошенного на фотографию. Инстинктивно прикрываю живот и отодвигаюсь от Артема. Как будто он намерен повторить все это со мной.

Мой жест не остается незамеченным, и Волков поясняет:

- То же самое произойдет и с твоим другом, Аврора, если ты сейчас же не бросишь его. Поэтому в твоих интересах позвонить и сказать, что вы расстаетесь. Подумай о его здоровье. Ты же не хочешь, чтобы он пострадал.

Я тяжело сглатываю и прикрываю глаза. Кулаки сжимаются сами собой. От бессилия хочется орать, колотить Артема, снова орать, как я его ненавижу, и что он сломал мне жизнь, но…

Вместо этого я достаю телефон и набираю Германа.

- Да, родная, я уже спускаюсь. Жду лифт.

- Стой, - сиплю в трубку, едва сдерживая слезы. – Не надо, Герман, не торопись.

- Что случилось?

- Мы…нам надо расстаться, - выдавливаю из себя, прикрывая глаза.

- Что? Почему?! Что случилось, Аврора?!

- Ничего. Просто так надо. Прости…И спасибо за все.

- Стой, погоди! Не бросай трубку! Это он тебя заставил, да?! Не делай этого, Аврора! Вместе мы справимся! Я найду выход!

- Прощай, Герман, - и, пожалуйста, будь счастлив, - мысленно прошу у облаков. Он достоин этого, как никто другой.

Прости, дорогой, но так надо. Для твоей же безопасности. Я не могу потерять еще и тебя.

Сразу добавляю его в черный список, чтобы мы не трепали нервы друг другу, и чтобы он, не дай Бог, не попался под гнев Артема.

- Доволен? – бросаю, пряча глаза, полные слез. Дочь отчаянно лупит меня ножками изнутри, несогласная с моим решением. Ребенок тоже не хочет жить с таким отцом. Но ничего, малышка, мама обязательно что-нибудь придумает.