— Ой, простите, Амир Маратович, — щёки девушки покрываются румянцем, она разжимает пальцы и с запястья перемещает их на локоть. — Можно проводить вас до кабинета?

Вот это новость!

Впиваюсь взглядом в лицо барышни. Жилка на её виске сумасшедше пульсирует, выдавая волнение хозяйки. Представляю, сколько она готовилась к этому шагу. Ещё бы, ведь я для всех обитателей торгового центра долгие годы был мифическим существом, обитающим где-то в другом измерении. Отец, видимо, тут наплел им таких сказок, что, выйдя в первый день на работу, я чувствовал себя инопланетянином, не меньше.

Мне вдруг становится интересно: как далеко девушка сможет зайти. Насколько ей хватит смелости?

— Проводите, — скупо отвечаю ей и тут же давлюсь смехом, замечая, как быстро, буквально в одно мгновение, меняется цвет лица Элины, превращаясь под слоем макияжа в серый.

— Да?! — вырывается сипло из её рта.

— Ну, видимо, у вас есть что мне рассказать? Нет? — подсказываю ей наводящим вопросом.

— Ой, да, конечно, — тут же хватается за мои слова девушка и, просунув руку под локоть, пристраивается рядом.

— Так кем оказалась мать этой девочки? — заглядывая мне в глаза, интересуется Элина.

— Без понятия, — пожимаю плечами. Вспоминать о содержанке отца совсем не хочется.

— Ну явно недалекая какая-то, раз за ребёнком не смогла усмотреть, — тут же делает вывод Элина и сразу же продолжает: — Вот именно из-за таких, как эта мамашка, детки чаще всего и страдают.

Я в какой-то степени мог бы и согласиться с девушкой, но внутренний голос отчего-то протестует. Мне совершенно непонятно, как, не видя человека, Элина уже делает о нём вывод. Это мог бы сказать я, потому что непосредственно общался со “Светланой”. В мыслях её имя произношу так легко, как нечто само собой разумеющееся. И это мне не нравится. Вообще не нравится, что мои мысли занимают подобные экземпляры женского пола.

— Я думаю, Элина, это уж точно не наше с вами дело, — стряхиваю руку девушки со своего локтя. — Спасибо, что составили компанию. Если у вас всё…

— Амир, а что вы делаете сегодня вечером? — на выдохе задаёт вопрос девушка, облизывая кончиком языка вмиг пересохшие пухлые губы, и упирается взглядом мне в переносицу.

Я на мгновение задумываюсь, оценивающе осматриваю её фигуру…

— У вас есть предложения? — понизив тон до шёпота, задаю встречный вопрос.

Кровать скрипит под моим весом, когда я, перекатившись на бок, поднимаюсь.

Чёрт возьми. Голова гудит так, что кажется: ещё немного, и разорвёт черепушку.

Тру ладонями лоб, разгоняя кровь под кожей, и когда давление немного ослабевает, цепляю пальцами боксеры с кресла натягиваю их.

За спиной слышится шуршание. Кидаю короткий взгляд на девушку, которая, закутавшись в простыни и раскинув длинные ноги, занимает всё свободное пространство на кровати. Морщусь.

Зря позволил ей остаться на ночь. Нужно было вызвать такси и отправить домой. Не переношу утренние посиделки с барышнями, которых предпочитаю только иметь.

Элина, будто почуяв мой взгляд, ёжится, подтягивает оголённые ноги к себе и укрывается, при этом продолжая монотонно сопеть. Притворяется?! Я ещё немного наблюдаю за девушкой в надежде на то, что та всё же каким-то образом выдаст себя. И вдруг, в каком-то моменте, ловлю себя на мысли, что думаю сейчас вовсе не девушке, лежащей в моей постели, а той, что, возможно, лежит в постели отца.

Мамашка-потеряшка.

Дал ей подходящее прозвище ещё вчера вечером. Эта зараза не покидала мои мысли ни на секунду.

Сжав челюсть, я стремительно выхожу из спальни, давая возможность Эле ещё немного поспать. А я за это время как раз успею привести свои мысли в порядок.