— Ну, да, — совсем стушевавшись, промямлила я, сдувая с щеки прилипшую прядь волос.

— Ясно… — Максим покивал, делая несколько шагов вперед.

— Эй, ты что?! — тут же закричала я, заставляя Орлова вздрогнуть, замереть и посмотреть на меня, как на полоумную. — Помыто же, не видишь что ли? — Я ткнула руками вниз.

— И? — протянул Максим, явно требуя объяснений.

— Разувайся как бы, — хмыкнула я. А что такого? Между прочим, я этот холл полчаса драила. — В квартире ребенок. Все должно быть идеально чистым. Слыхал о таком? О чистоте? У тебя квартира скоро пылью порастет, как лес мхом, — затараторила я. Орлов в ответ удивлённо поднял брови и приоткрыл рот.

— Ты сейчас шутишь?

— А похоже? — Я уперла руки в боки.

— Домработница приболела. Инга Витальевна женщина в возрасте, я не стал настаивать, чтобы она выходила на работу. Придет через пару дней, все уберет.

— Чего? — Вот теперь пришла моя пора удивляться. — Домработница? — переспросила я.

Вот же ж транжира! Можно ведь было и самому что-нибудь сделать собственными ручками, поди не помер бы от небольшого физического труда. Щёголь.

Домработница. Обалдеть. Вот так жили богачи. С домработницами, которые вытирали за них пыль, мыли полы, стирали одежду и готовили еду. Как во времена, когда рабство еще не отменили.

— Домработница, — раздраженно повторился Орлов. — Или, по-твоему, я по выходным должен делать генеральную уборку, а с утра в понедельник жарить яичницу? В обед бегать на рынок, а вечером сажать картошку?

— Да какая там картошка… — хмыкнула я, поняв, что задела его величество неугодными расспросами. — У тебя бы хоть сорняк вырос! Картошку он захотел.

На время воцарилась тишина, но совсем ненадолго. Спустя несколько мгновений Максим, посчитав, что разговор окончен, снова попытался пройти внутрь. Дорогу ему перегородила швабра, доселе покоившаяся у меня в руках.

— Уважать чужой труд. Слыхал когда-нибудь о таком? Сказано же – пол вымыт.

— Мне что теперь перелетать через твой пол?! — повысил голос рыжий.

— Нет. Достаточно обувь снять.

— Да ты… да я…

— Можешь сколько угодно местоимений слух произнести, не пущу, — упрямо заверила я, наблюдая за тем, как зеленые глаза загораются недобрым огнем.

Если честно, раньше Орлов меня пугал. Ну, в смысле, незнакомый, почти двухметровый мужик, у которого, что ни скажи, то гадость какая. Но чуть погодя я присмотрелась к нему и поняла, что весь этот его пафос и тирания больше напускные, нежели настоящие. Что-то вроде защитной реакции. Как иголки у ежа. Здорово такого, рыжего ежа.

От злости Максим слегка покраснел, желваки заходили по лицу.

— А, ну…

— Просто сними эти чертовы ботинки, они тебе что, жизнь спасают прямо сейчас?! — зажмурившись, я прикрикнула на Орлова, а затем легонько стукнула его. По тем самым ботинкам.

Кажется, он опешил. И, впервые за долгое время, не нашелся, что мне ответить. Несколько секунд еще раздумывал, будто бы сомневаясь, а затем нагнулся, чтобы развязать шнурки.

— Тор, серьезно? — Я зажала рот ладонью, пытаясь сдержать истерический смешок.

Нет, это совершенно не вязалось друг с другом. Взрослый, серьезный мужчина и носки с марвельскими персонажами.

— Инга Витальевна в отпуске, — зло прошипел названный жених. — У меня в комнате сам черт ногу сломит, я не мог найти ничего другого! Прекрати смеяться!

— Ну какой же ты Тор? — хихикая, поинтересовалась я. — Ты больше на Локи похож. Их не было в магазине, где ты взял эти? — я указала рукой вниз.

— Вот же ж, — Макс плотно сжал губы, едва удерживая себя от ругательств. — Теперь я могу пройти к себе домой? — прорычал он.

— Да, пожалуйста, — я улыбнулась и сделала шаг в сторону, освобождая Орлову путь.