– Не знаю, баб Валь. Я устала с ней спорить и ругаться. Нет уже никаких сил. Скоро ей исполнится восемнадцать, и я вообще перестану быть ей указом. Я упустила ее. Недоглядела. А теперь что толку кричать и требовать от нее что-то? Я за Кирюшу переживаю. Я не смогу его одна поднять.

– Ты сильная девочка. Справишься обязательно, я знаю. Со своей стороны я помогу всем, чем смогу.

– Вы и так очень сильно помогаете. Плату за квартиру не берете, с Кирюшей сидите. Я вам очень обязана.

После рождения Кирюши баба Валя перестала брать с меня плату за жилье. Я оплачивала только коммунальные услуги. Было неудобно перед ней, но она настояла, чтобы пока все оставалось так. Я же каждый месяц выделяла деньги и покупала ей кое-какие продукты в благодарность. Она ругалась, но, видя мою непреклонность, сдавалась и принимала пакеты с едой.

Но, несмотря на ее доброту, я понимала, что так нельзя. Баба Валя живет на одну пенсию, большая часть которой уходит на лекарства. Родных у нее практически нет. Сын давно живет в другом городе, мать не навещает и не помогает. Так что деньги за жилье ей лишними не будут.

– Да мне в радость быть полезной. Не думай об этом, Викуша. Силы у меня еще есть, так что с малышом помогу тебе.

Кирюша проснулся только через час, собрав его и еще раз поблагодарив добрую женщину, вернулась в свою квартиру.

До вечера я успела немного прибраться, приготовить ужин и поиграть с племянником. Кирюша рос очень любознательным и активным ребенком. Я обожала наблюдать за ним. Он уже вовсю пытался сам сидеть, тянулся к заинтересовавшим его игрушкам и с самым серьёзным видом изучал их.

Педиатр на последнем приеме порекомендовал мне вводить в рацион Кирюши овощные пюрешки. Поэтому на ужин Кирюша знакомился с новой пищей. Брокколи ему зашли на ура. Он умял всю баночку. А на ночь еще и бутылочку смеси выдул. Я радовалась его хорошему аппетиту.

Раз кушает, значит здоров. Верно?

Смотря на чистого и сытого ребенка, сладко сопящего в кроватке, я не понимала, как он может не трогать сердце сестры. Малыш ведь чудесный.

Но, видимо, травма от насилия глубже и серьезнее, чем я могу себе представить. Возможно, Катя просто не может смотреть на Кирюшу, так как он напоминает ей о надругательстве.

Поцеловав в лобик племянника, отправилась на кухню ужинать. Желудок уже сводило от голода. Пришла пора подумать и о себе.

Быстро поужинав, помыла посуду, собрала игрушки и только после этого отправилась в душ.

Спать я легла в начале первого, сестры еще не было дома, и на мои звонки она не отвечала.

Я переживала, но по большей части уже привыкла к ее позднему возращению.

Катя вернулась, когда за окном стало уже рассветать.

Побросав вещи на пол и громко топая, она завалилась рядом со мной спать.

Запах перегара стоял такой, что и гадать не пришлось. Сестра снова была пьяна.

Отложив разбирательства до тех пор, пока она не проспится, снова закрыла глаза и постаралась уснуть. Кирюшу приход сестры не разбудил, и у меня было еще время поспать.

Сегодня у меня был выходной, и я решила посвятить его Кирюше. С утра хорошо покормив его, собрала на улицу. Погода стояла прекрасная. Весна царствовала и дарила тепло всему живому.

К слову, наши сборы не разбудили спящую мертвым сном сестру.

– Ну что, мой сладкий, пойдем гулять? Тетя Вика купит тебе игрушек новых, – расцеловав малыша в обе щечки, положила его в подаренную соседкой коляску.

С помощью грузового лифта спуститься на первый этаж с коляской не составило труда. Пара минут, и мы уже на улице, вдыхаем свежий воздух.

Вспомнив, что хотела забежать к бабе Вале и спросить, нужно ли ей что-то купить, хлопнула себя по забывчивому лбу.