Дятла своего так же скрутила? Не сомневаюсь. Странно только, что он не рядом крутится, не думает, как всё исправить. И какого лешего от ребенка отказался? Или льдинка умолчать решила? 

А это она может. Гордая, независимая. 

– О, или сестра маленькая? 

– Да нет, взрослая. Но думаю, можно что-то быстро найти. Или ты устала? 

Черт знает, как там у беременных со здоровьем. Может им вообще лежать нужно всё время? Не напрягаться. И питаться нормально, скорее всего. А Ксю один чай глушит. Как в неё столько помещается-то? 

– Устала. Я в общежитие поеду, Яр. Уже поздно. 

– Поехали, отвезу. 

– Да я доберусь… 

– Это не предложение было, а факт, льдинка. Так что поседи ещё пару минут, пока такси едет. 

– Такси? А машина где? 

– Воспитательные меры, забей. 

– Но зачем тогда такси и меня провожать? Вряд ли тебе по пути. 

– Ну да, гораздо безопасней отправить тебя одну непонятно с кем. Таксисты ведь никогда психами и маньяками не бывают, правда? Вот ни разу такого в криминальной сводке не было.

Ксюша дуется, нижняя губа снова подрагивает. Выдержка трещит, прошибает. Отвлекаюсь на телефон, чтобы лишнего не сказать. Не сделать. Один неверный шаг и меня пошлют далеко.

Нет, по-другому надо действовать.

Медленно. 

Я помогаю девушке накинуть верхнюю одежду, задевая ладонью живот. Всё привыкнуть не могу, что беременная. Это же… Ну пипец как странно. Непривычно. 

Нет, не четвертый месяц. Или да? У всех такой живот большой? Хочу спросить у Ксю, но проглатываю слова. Обидится, точно. Ещё истерику закатит, что толстой считаю.

Лучше погуглю, целее буду.

И больше узнаю. 

Но что-то идёт не по плану. Потому что интернет – черная дыра, где всё расплывчато. Никакой конкретики, хоть два месяца у Ксю, хоть семь. Ну и на кой черт статьи писать, если ответить не могут?

Раздражает. И Ксюшу не спросить, льдинка снова покроется иголками. Со всем придётся самому разбираться. Догадываться, подсчитывать. И не получить по лицу от девушки, пока план шаткий. 

Полночи лежу в кровати. Сна ни в одном глазу, мысли бушуют. Вырываются наружу раздражением. Ксюша даже ничего не говоря, может взбесить. Ошарашить. 

Сделать так, что жизнь кажется призрачной, невозможной. Вся реальность ускользает, словно бьёт напоследок лопатой. Хорошенько так, что под утро мне хочется сдохнуть. 

Какая поездка? Зачем? 

Тут бы с другим разобраться. 

– Доброе утро, - улыбаюсь, подавляя зевок. Ксюша выскакивает на улицу растрепанная, с двумя косичками. – Опаздываешь. 

– Пятнадцать минут – золотой стандарт. Я не выспалась. 

– Прибереги истории про учебу, моя семья оценит. 

– Да какая учеба? – качает головой раздраженно, справляясь с замком куртки. – Соседки решили сериал посмотреть, вроде тихо, но мешало. 

– Почему не съедешь? Понял, - улыбаюсь на этот злой взгляд. Хороша. – Сегодня отдам тебе аванс, сможешь переехать. Ты ведь планируешь? 

– Планирую.

У меня много вопросов, но кто-то не спешит объяснять ничего. Вместо этого притягиваю сопротивляющуюся Ксюшу к себе. Шикаю, потому что брат как раз подъезжает. 

Странно, если я со своей девчонку буду стоять на расстоянии семи миль. Поэтому крепче обнимаю, дергая за одну из косичек. Вот так-то лучше, интереснее. 

По лицу отхвачу, если поцелую? Очень тянет узнать. Нечистая сила словно в спину толкает. Заставляя прижать девушку сильнее, опустить взгляд на губы. Со следами укусов, которые нужно заменить на свои. 

Наклоняюсь ниже, вдыхаю оливковый запах. У Ксю гель для душа такой, я помню. И крем для рук. Этот запах будто пропитал тачку с первой поездки. До сих пор не выветрился. 

А на губах, наверняка, жуткий клубничный блеск. Липкий, сладковатый. Но быстро убирается, пара поцелуев и дело с концом. Терпеть его не мог, потом полвечера в блестках.