Он так смотрит на меня сейчас… Будто по-другому. Как-то мягче, что ли. С сочувствием.

Момент кажется поистине неловким. Во всяком случае, для меня.

– Можешь заказать себе все, что захочешь… Если, конечно, сможешь поесть.

– То есть, меня должно было вывернуть наизнанку, чтобы ты понял, что неправ?

– Скорее, я просто перепугался… за тебя.

Несмотря ни на что, мне приятно об этом слышать. Коля, к примеру, совсем не испугался за то, как меня заберет чужой мужик и будет требовать завтракать детсадовской едой, вынуждать отдать ему ребенка, а еще целовать меня без спроса.

Егор и, вправду, выглядит взволнованным. Мне кажется, я его таким еще никогда не видела. Сердце, что ли, есть? Или, просто-напросто, боится, что из-за тошноты может пострадать «его» ребенок?

Вопросов намного больше, чем ответов. Но мне нравится, что олигарх все же может проявлять человечность и даже что-то чувствовать.

Мне вдруг становится неловко за то, что ему пришлось застать меня в таком состоянии. Это немного неприятно. Стыдно даже. Вроде, понимаю, что все естественно, но только ничего от этого не меняется.

– Егор, послушай, – я наивно начинаю полагать, что сейчас самый подходящий момент для возобновления разговора о ребенке. Пока Егор немного растаял, нужно брать быка за рога. – Отпусти меня. Правда. Если ребенок окажется твоим, как ты и говоришь, я не стану запрещать тебе с ним видеться. Будешь приезжать, брать малыша на выходные. Договоримся как-нибудь.

– Нет, – лицо олигарха принимает привычное выражение. Нежность и заботу как рукой снимает. – Будет так, как я сказал. Не стоит тебе больше прибегать к таким уловкам.

– Уловкам? – переспрашиваю.

– Да. Сыграть на чувстве вины, чтобы потом повлиять на мое решение. Не стоит так делать. Жду тебя за столиком.

Егор уходит из дамской комнаты, а я остаюсь у разбитого корыта. Черт! Кажется, психолог из меня так себе. Ничего не понимаю в людях.

Я в последний раз умываю лицо и выхожу из уборной.

Олигарх разговаривает с кем-то по телефону. Тарелок с сыром и кашей больше нет. Как и чая. На мой половине стола лежит меню.

Желания заказать себе чего-то дорогого и изысканного уже нет, как и былого аппетита. Поэтому я выбираю себе какой-то суп с замудренным названием, французскую булочку и ягодный чай.

Надеюсь, мне принесут что-то стоящее, а не жижу непонятного цвета.

Пока мы ждем мой заказ, я решаю как-то разбавить обстановку, потому что после моего последнего вопроса отношения между нами вернулись в разряд напряженных.

– Твой племянник… Говорят, он остался без отца? – не знаю, как Егор отнесется к такому личному вопросу, но я больше понятия не имею, о чем спросить.

– Да, мой брат погиб два года назад в аварии.

– И ты теперь присматриваешь за его сыном? – продолжаю расспросы.

– В какой-то степени. В основном я просто контролирую бизнес брата. И снабжаю Данилу деньгами. Воспитывать его должны были родители.

– Ну, может, ему нужна какая-то дополнительная поддержка? Все же он потерял родного человека, и не каждый может с таким справиться.

– Все, что нужно этому разгильдяю – бабки, брендовые шмотки и симпатичные мордашки его молоденьких подружек.

Егор говорит больше нехотя. Я начинаю понимать, что эта тема для разговора тоже не зашла.

Суп, который мне приносят довольно быстро, оказывается вкусным. Но из-за недавней тошноты нормального аппетита у меня так и не появилось, поэтому обедаю я без особого удовольствия.

Наверное, выгляжу я сейчас совсем неважно, потому что, когда я заканчиваю с супом, Егор говорит:

– Я знаю, чем тебя порадовать.

25. Глава 25

Егор

Что больше всего на свете любят женщины? Все женщины, с которыми мне доводилось общаться, любили шопинг. А карточка с нескончаемым лимитом и вовсе делала их счастливее.