Но получим ли мы убежище и защиту клана МакГорнов, зависело от высокого кряжистого воина с седыми волосами, одетого в длинную тунику с наброшенной поверх кольчугой на все еще мускулистом теле. Вру – он был ходячей горой мускулов!..

Черные штаны обтягивали крепкие бедра хозяина Твердыни, на ноги были надеты высокие сапоги, а на плечи наброшен зелено-коричневый плащ.

Если пастухи и уверяли, что Бешеный Вепрь стал сдавать, то это, подозреваю, было только в мечтах его врагов. Старый МакГорн выглядел несгибаемым и несокрушимым, как и его замок. Стоял, сложив руки на груди, на крыльце, дожидаясь прибытия единственного внука, и его внушительная борода колыхалась под порывами теплого ветра.

Лицо его не выражало ни единой эмоции – лишь холодное, спокойное ожидание. Такое же, как и у Эйнара МакГорна.

Наконец, остановились рядом с этим самым крыльцом. Послушные знаку Эйнара, мы с Робином остались в седлах, тогда как он, спрыгнув с лошади, направился к деду.

И площадь замерла, затаив дыхание. Ждали, что скажет Эйнар, но первым заговорил все же старый МакГорн.

- Ты все-таки вернулся! – повисшую тишину разорвал мощный рык Бешеного Вепря. – Мой внук вернулся через семь лет после того, как меня покинул! – возвестил он торжественным голосом, обведя собравшихся взглядом.

И народ встретил эту весть ликующими возгласами.

- Вернулся, – произнес Эйнар, когда снова установилась тишина.

Но продолжать разговор не спешил. Стоял, разглядывая своего деда. И тот, опять же, не выдержал первым.

- Знаешь ли ты, Эйнар, сколько раз я успел пожалеть о своих словах, брошенных в запале? Догадываешься ли ты, сколько писем я тебе написал? Писем, полных извинений?!

На это я порядком удивилась. Честно говоря, Бешеный Вепрь не походил на человека, умевшего держать в руках перо и знавшего, для чего нужна чернильница.

- Я не получил ни одного твоего письма, – отозвался Эйнар. – Но если бы и получил, все равно бы не вернулся, пока не пришло мое время. Но теперь я здесь, среди своего народа…

Собравшиеся на площади снова встретили сказанное с ликованием. Заорали, захлопали, застучали деревянными подметками по булыжникам площади. Лошадь под Робином испугано вскинулась, но я успокоила ее заклинанием – здесь уже можно было обращаться к магии.

- Я вернулся, – добавил Эйнар, – но не с пустыми руками.

Сказав это, он сдернул с пояса кожаный мешочек, после чего высыпал на ступени, под ноги своему деду, ярко-красные камни. Они запрыгали по камню крыльца, заблестев на послеобеденном солнце.

Я не сразу поняла, что это такое. Сперва подумала, что, быть может, Эйнар привез с собой целую горсть драгоценных камней. Но затем догадалась... О нет, это вовсе не драгоценности, тут совсем другое!

Одинаково ограненные камни с золотыми специфическими ободками... Слишком большие – настоящее сокровище, к которому не хватало торжественных черно-золотых лент в цвета королевской династии Атрии. Но, похоже, Эйнар их снял, решив, что эти самые ленты ему нисколько не нужны.

Да и камнями он разбрасывался так, словно они ничего не значили, но я-то понимала их ценность. Пурпурные Сердца, ордена за храбрость в бою – вот что это было! И их оказалось много. Признаюсь, я смотрела на них, выпучив глаза, потому что никогда не видела такого!

Бешеный Вепрь тоже молчал. Стоял и смотрел на доказательство мужества своего внука, валявшееся у него под ногами.

- Это еще не все, что я с собой привез, – добавил Эйнар. Повернулся к своей лошади, вытащив из дорожной сумки скрученный свиток. – Со мной бумага, подписанная королем Дэниэлом Нилунгом. Он дарует МакГорнам все королевские земли, расположенные на правом склоне Веспы. Теперь они принадлежат нам, нашему клану! Там хватит места и под новые пастбища, и чтобы засеять поля пшеницей. – Народ попытался было возликовать, но Эйнар вскинул руку, требуя тишины. – Кроме того, на моем счету в Банке Атрии лежат десять тысяч дукаров. На них мы купим скакунов и будем разводить свою породу скакунов, как и мечтал мой отец.