Я задумалась на несколько мгновений.

На самом деле, я врала брату. Я вообще не знала Чарского и не успела узнать его за те недолгие несколько дней в Сочи, что мы провели вместе.

Я ничего не могла сказать о своем супруге. Он был холоден, отстранен и напоминал мне робота. Перед церемонией в церкви, перед самой нашей женитьбой он сказал, что любит меня, но я не чувствовала ни толики любви от него.

Влюбленный мужчина… любая женщина поймет, увидит, почувствует это.

Александр же был другим. Он что-то скрывал, он мало говорил и в чем-то, возможно, даже врал мне.

Единственное, в чем я была уверена – я была нужна ему. Это факт. Иначе он не предлагал бы помощь моему отцу и не настаивал бы на браке со мной в течение целого года.

Вот только зачем я была нужна ему? Почему именно я? Что я могла дать такого, чего не могли дать остальные девушки его окружения?

И еще эта история с Марией. Что-то здесь было не так. Что-то неправильное сквозило в их отношениях, которых я даже толком не видела, но уже очень остро ощущала.

И то, как Чарский не поверил мне… Разве любимую женщину, тем более, беременную твоим ребенком, не нужно было защищать? Разве ей не положено было потакать?

Но ничем подобным не пахло.

Александр был неприступным, бесчувственным, безэмоциональным.

Мне только предстояло выяснить мотивы его поступков.

— Ну да, то-то ты кричала, что не выйдешь замуж за такого психа!

— А ты все наши разговоры подслушал?

— Почти, — заявил наглец. Я лишь покачала головой. Снова оттолкнулась от пола ногами и заставила кресло сделать пару оборотов.

— Слушай, ну, вот у меня к тебе вопрос и нужно, чтобы ты включил свой любимый дедуктивный метод. Так как ты любитель совать свой длинный нос повсюду, должен сообразить, что делать.

— О, это уже что-то интересненькое. У вас там обитает убийца-дворецкий?

— Типун тебе на язык!

— Ага! Так что там? — Наконец-то, голос брата стал заинтересованным. Грусть и обида ушли, оставив после себя лишь чистое любопытство.

— На заднем дворе растут крайне ядовитые цветы. Растут давно, не одно поколение. Как думаешь, зачем? Кому в здравом уме нужен яд в саду? Да и красота растения, скажем так, весьма сомнительна, те же розы, куда привлекательные в глазах простого обывателя.

— Так. Много поколений, говоришь? — медленно произнес Мирослав.

— Да, садовник мне так сказал.

— Значит, тот, кто их посадил, уже давно мертв?

— Выходит, что так. Это дед моего супруга.

— Нужно узнать как можно больше о деде.

— Что ж… это разумно. Но как? Все, кто его знал напрямую, тоже мертвы. Папа Александра, его сын, тоже умер несколько лет назад. Сам Александр, скорее всего, деда не видел или же едва будет помнить.

— Тогда тебе в помощь архивы, документы, если сможешь найти их. Но идеальным вариантом стал бы рукописный дневник. В прошлых веках выходцы из аристократии это дело любили. Разумеется, не факт, что дед твоего мужа этим занимался, да и сохранность гипотетической вещи тоже под вопросом, но можно попробовать.

Точно. Дневник. Это было бы идеально! С учетом того, что мне рассказали о Чарских, они были теми еще ценителями искусства, науки и книг. Что-то подсказывало мне, что и дневник был. Возможно даже не только у деда, но и у отца. Да и вряд ли бы кто-то избавился от личной вещи, содержащей воспоминания предка.

Нужно было только найти его. Или их.

— Черт, а ведь и вправду, нужно начинать оттуда. Мир, ты будешь замечательным следователем. — Брат на другом конце трубки только тихо вздохнул. Разумеется, папа ничего и слышать не хотел о том, чтобы наследник его дела шел в какие-то там следователи, получать грошовую зарплату и рисковать жизнью. Я и сама еле отвоевала себе место на факультете истории. Родители долго сопротивлялись, возмущались и пытались доказать мне, что история – это не престижно, никому не нужно и на ней ничего не заработаешь. Но мне уступили, потому что я была девочкой. На Мирослава возлагали больше надежд, ему однозначно было сложнее.