Я еще даже не знала Марию, когда в груди вспыхнули неприятные чувства к ней. Это было ненормально. Жить со своим сводным братом, которому столько лет… И чуть погодя, из дальнейшего разговора с оказавшейся весьма болтливой Софией, я узнала, что ей тоже было уже немало. Двадцать шесть лет.

После смерти Чарского-старшего, ее мать быстро собрала вещи, забрала то, что полагалось ей по брачному договору и уехала куда-то за границу. Строить новую жизнь, искать новые отношения.

А вот Маша осталась в России. Жить под одной крышей с мужчиной, который не являлся ей семью, кто бы там и что не говорил.

Нет, конечно, у них могла быть глубокая, духовная связь, но с тех пор, как о ней упомянул Александр, я начала кое-что вспоминать из нашей свадьбы.

Худощавая, ничем не примечательная блондинка с длинными волосами и чертовски ядовитым взглядом голубых глаз. Она смотрела на меня со смесью ненависти и отвращения. И, хоть я не обратила на это должного внимания в день бракосочетания, но все же сумела отчетливо запомнить ее прожигающий и одновременно пугающий взгляд на себе.

Вот так приветствие от родственничков мужа!

Первое впечатление о ней было уже испорчено, но в тот момент я еще даже не подозревала, насколько окажусь права на ее счет.

После разговора с Софией я решила остаться в библиотеке и подумать над тем, что с ней можно сделать. Но как-то само собой вышло, что я взяла в руки книгу Диккенса и, прочитав несколько глав, так с ней и заснула. А проснувшись, поняла, что время давно перевалило за полдень и близилось к четырем.

Видимо, я заснула от усталости. Несмотря на то, что свадьбы и последующие поездки для молодоженов, обычно, являлись источником приятных и теплых воспоминаний, я же себя чувствовала измотанной и уставшей.

Слишком многое навалилось на меня за последнее время.

Со слишком многим мне предстояло смириться. Я понимала это, сколько бы дурацких планов побегов не строила в голове.

Но худшее за день меня еще ждало впереди.

И я поняла это, когда поднялась в нашу с Александром комнату. Нужно было взять телефон, проверить, не было ли входящих пропущенных. Я обещала позвонить Элизе, маме и брату сразу по приезду обратно в столицу, но так этого и не сделала. Гложимая совестью и подгоняемая чувством вины, я быстро поднялась на второй этаж, миновала несколько ненужных дверей и почему-то остановилась перед той, что вела в нашу с Чарским спальню.

Как ни крути, а все равно не верилось.

В то, что теперь я по-настоящему взрослая. Что замужняя. Что замужем не за кем-нибудь, а за миллиардером Александром Чарским, о котором, наверняка, мечтала не одна дюжина барышень. За незнакомым человеком. И уж точно совершенно не верилось в то, что я скоро стану мамой.

О последнем я старалась не думать. Мозг просто вычеркнул этот факт и отложил его обдумывание до лучших времен. В ином случае я бы просто сорвалась в глубокую и длительную истерику.

Впрочем, открыв дверь и войдя внутрь, я забыла обо всем. Обо всех своих сомнениях. О сложностях. О несправедливостях, что произошли со мной за последнее время.

Посередине нашей с мужем комнаты стояла та самая Мария, которая никак не желала уходить из моих мыслей.

— Что Вы… как Вы… зачем Вы…

Я так и осталась стоять в дверном проеме, впавшая в какой-то немой, сюрреалистический шок.

Сестра моего благоверного стояла возле высокого зеркала и примеряла мое свадебное платье.

То самое, в котором я на днях вышла замуж.

За ее брата.

— Ну как я тебе, невестушка? — Мария обернулась ко мне. Нарочито медленно, демонстрируя наряд, который ей не принадлежал. — Мне идет?