- Поговорим-поговорим, будь уверен, - послышался позади мрачный голос Владлена Борисовича, и я кривовато улыбнулась сама себе.     

Похоже, пока оба - и свёкор, и свекровь - действительно были на моей стороне.     

Врач ушёл, а Кирилл заснул. Я же сидела рядом с сыном, борясь с искушением выйти к мужу и его родителям и сообщить им, что желаю лишь одного - одиночества. И что прошу перенести все беседы на потом. Но это была своего рода трусость, когда я понимала - мы с Яном подошли к тому моменту, когда нужно всё решать здраво, чётко, здесь и сейчас. Хотя, как раз здравости ни в случившемся, ни в том, как именно я себя ощущала, и не имелось.     

Всё же вернувшись на кухню, я устроилась за столом. Марина Алексеевна уже организовала всем чай. Когда я зашла - бросилась наливать каркаде и мне. А я поймала себя на том, что не отказалась бы выпить чего-нибудь покрепче.     

- Спит, - сказала вполголоса, когда Серебров посмотрел на меня вопросительно.    

Он кивнул и опустил глаза. Я же уставилась в чашку дымящегося чая, которую секундой ранее передо мной поставила свекровь.    

- Я с этим олухом специально дома ничего не обсуждал, - подал голос Владлен Борисович после паузы.    

- Пап… - начал Ян, но свёкор его оборвал:   

- Не папкай - не в детстве!

Он взъерошил густые тёмные, обильно припорошенные серебром седины волосы и сделал глубокий вдох. Было видно, что Серебров-старший находится на пике переживаний. И этот тут же откликнулось внутри меня нервной дрожью.    

- Что ты делать дальше собираешься? - этот вопрос он задал сыну. - Всё по полкам мне разложи.    

Такого тона от свёкра я не слышала ни разу. Наверное, ему бы позавидовали даже самые великие полководцы.    

- Что ты имеешь ввиду? - нахмурился Ян.      

И да - он действительно не понимал, о чём именно спрашивает отец.    

- Что дальше будешь делать? С Викой. С ребёнком своим вторым, - чуть повысил голос Владлен Борисович.   

Я машинально вздрогнула и бросила испуганный взгляд на дверь. Даже мысли не хотела допускать о том, что Кир узнает о предательстве папы. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.    

Марина Алексеевна положила руку на ладонь мужа, тем самым пытаясь его успокоить, и свёкор снова вздохнул. Было ясно - не спи Кирилл в соседней комнате, не миновать грозы.    

- Я уже сказал Арине, скажу и вам - Викин ребёнок не узнает о том, кто его отец. Это - одно из условий нашего договора.

Я хмыкнула. Договора…

- В свидетельстве о рождении моё имя фигурировать не будет. Растить его я не стану - Вика или будет делать это одна, или с тем, кто станет её мужем. Если она всё же выйдет замуж, - он передёрнул плечами, как будто говоря, что ему на это плевать.      

- Зачем ты вообще на это пошёл? Что, ей никто другой ребёнка не мог сделать? - потребовал ответа Владлен Борисович.        

- Она просила… Просила ей помочь.     

В голосе Яна сквозило что-то вроде растерянности. Той, с которой люди говорят о каких-то вещах, но сами не знают, как так вышло.   

- А если бы почку потребовала? Или с крыши спрыгнуть?    

- Пап… Речь не о почке и крышах. Ребёнка она будет растить сама. Я с ней не вижусь и видеться не собираюсь. Моя семья - это Арина и Кирилл.     

Серебров посмотрел на меня и уверенно повторил:    

- Вы - моя семья. Не Вика, не её ребёнок…     

- Ваш ребёнок, - поправила я мужа. - Для меня он ваш. И уж прости, - развела я руками, - думать иначе не получится.       

По нутру снова полоснуло это жуткое осознание - у мужа есть малыш на стороне. Его плоть и кровь, пусть пока это дитя и не появилось на свет.    

- Аришка… Я очень перед тобой виноват. Но я это начал понимать только сейчас…