Через два часа женщина очнулась, я отлучил ее от аппарата искусственного дыхания и вытащил трубку:

– Пи-и-и-ить, – попросила женщина.

Я смочил ей губы.

Потом мы лечили ее менингит и в последующем перевели в общую палату. Приходил ее муж, худощавый, изможденный жизнью мужчина со следами постоянного пребывания паров алкоголя в головном мозге. Он упорно стоял на том, что супруга случайно упала на батарею. Но – не наше дело разбираться в том, что случилось. Мы спасли ее жизнь, пусть живет…

Мы, медики, как никто другой пересекаемся с различными мирами. Иногда миры эти настолько параллельны, что в обычной жизни их стараешься не замечать.

Бичи, бомжи, маргиналы. Проходя мимо, мы проходим мимо, чуть ускоряя шаг и иногда морща и прикрывая нос, ограждая себя даже от духа их сосуществования.

А нам приходится их трогать, осматривать, лечить. Иногда невольно такие люди блюют на наши башмаки, а ожившие от тепла их животные стараются перебраться на наши чистые тела.

И мы лечим их. Они бывают разными – и кроткими, и наглыми, но в подавляющем большинстве случаев, если врач преподнесет им на своих руках хоть каплю огня и сочувствия, они будут благодарны. Они привыкли, что их постоянно пинают, и оттого они постоянно настороже и готовы на грубость ответить тем же, или, наоборот, залезть в скорлупу. Мы знаем, чего от них ожидать, и также настороже от таких таварищей. Чаще к таким людям медики с опытом относятся с иронией, не без некоего сочувствия, но иногда приходится гавкнуть, когда такой член общества теряет берега. И когда такой человек совсем слетает с катушек, мы списываем это на алкоголь, жизнь, болезнь. Ну и вообще не паримся.

Но когда странные, неподвластные нормальному восприятию поступки совершает человек с нормальным социальным статусом, не алкаш, не бомж и не бич, то такое поведение удивляет нашу видавшую многое психику.

Эту историю рассказал мой коллега, и ее может подтвердить камера видеонаблюденя.

Она – молодая женщина, ломает ногу со сверхнизкой высоты. И ей требуется постановка – проведение спицы через кость с последующем вытяжением.

Он – действующий военнослужащий в одной из частей Российской армии.

Ей дали палату двухместную. И пока ее везли из рентгенкабинета, врач принес специальный прибор вроде шуруповерта в палату и положил его на столик со стерильным лотком.

Ее муж попросил постелить белье. Ему дали добро. Он перестилает кровать. Врач пошел в ординаторскую, ожидая, когда его позовут.

Приходит. Женщина на месте, шуруповерта нет. Где?

Пошли смотреть видеофиксацию. Ну конечно – он! Нет, не бич с соседней палаты, а муж идет с шуруповертом.

Вот зачем он это сделал?

Кстати, его потом судили и выгнали из Вооруженных сил РФ. Вот это днище, согласитесь. Даже бомжи на такое не идут. Жену лечить, а нечем….

В тот вечер я со своим другом хирургом пил чай, не спеша, душевно ведали друг другу занимательные истории из своего опытного багажа практических знаний. О новостях медицины, о том, в какую сторону плывет наш медицинский «титаник». И вдруг, как это всегда бывает, на самом интересном месте прозвонил звонок. Мой друг взял трубку, нахмурившись, слушал доклад:

– Доктор, к нам поступил мужчина с минно-взрывной травмой, посмотрите, там шить по ходу нужно, – громко, на всю комнату, скороговоркой, выпалила дежурный терапевт.

Делать нечего, пошли мы смотреть бедолагу.

В приемном покое на каталке лежит пожилой мужчина, прокуренные и в крови усищ весело топорщатся в разные стороны. Клетчатая рубашка в подтеках крови, штанины приспущены. Левое бедро страдальца обильно посечено, будто дроби кто засандалил, вся грудь во множественных отметинах, левый глаз покраснел и чуть заплыл. Мы давай узнавать – что и как, есть ли аллергологический анамнез. В это время хирург разматывал бинты с левой кисти.