Многие государства по ряду важнейших направлений деятельности транснациональных корпораций (прежде всего в сфере безопасности в ее традиционном понимании) регулярно осуществляют контролирующее и корректирующее воздействие[3].

Одним из ярких примеров этого служат меры американского государства, направленные на ограничение поставок некоторых современных технологий американскими ТНК в Китай, несмотря на коммерческую выгодность подобного рода поставок. Это же относится и к фактическому запрету на приобретение Китайской национальной нефтяной компанией (CNOOC) в США в 2005 г. компании «ЮНОКАЛ». В этой сделке китайцам было отказано, несмотря на наличие разветвленных партнерских связей китайских и американских нефтяных компаний, несмотря на очевидную экономическую и управленческую логику такого приобретения.

Китайская сторона при этом предлагала купить «ЮНОКАЛ» за 18,5 млрд. долл. – на 1,3 млрд. долл. дороже, чем ее ближайший конкурент в этой сделке «Шеврон-Тексако». В заявлении Китайской национальной нефтяной компании было сказано, что причиной отказа от ее намерения купить американскую нефтяную компанию было «беспрецедентное политическое давление» со стороны США. (В ходе обсуждения этой сделки в Конгрессе США рядом членов Конгресса был поставлен вопрос о том, что она будет противоречить интересам национальной безопасности Соединенных Штатов^>23.)

Возвращаясь к появившимся в последние годы идеям десуверенизации, следует отметить, что та или иная трактовка суверенитета государства часто была и остается определенным идеологическим или политическим инструментом, имела, как теперь принято говорить, непосредственный операционный смысл. Российский исследователь А. Кустарев в своем обзоре работ западных политологов, посвященных «кризису государственного суверенитета», обоснованно пишет, например, что изучение реально действующих в мировой политике тенденций, которые действительно заставляют искать новые формулы суверенитета, имеет «сильный проектно-оценочный оттенок» и явно адресовано действующим политикам и юристам^>24.

Во многих работах резкое ослабление в условиях глобализации роли государства как главного субъекта системы мировой политики связывается с десуверенизацией государств, пропагандируется тезис об универсальном характере этого явления. В качестве одного из основных аргументов приводится европейская интеграция – создание Европейского экономического сообщества, трансформировавшегося в 1992 г. в Европейский союз (ЕС), и его значительное расширение в последние годы за счет приема новых членов. Географически локальная в масштабах планеты тенденция – развитие европейской интеграции – выдается за всемирную закономерность. Однако этот тезис не подтверждается развитием событий в большинстве других регионов мира. Да и в рамках самого ЕС интеграция реализуется отнюдь не однозначно.

Авторы, придерживающиеся такого рода подхода, тему десуверенизации современных государств тесно увязывают с проблемой активного распространения демократии по всему миру.

Однако с тех пор как понятие «демократизация» стало использоваться во внешнеполитических целях (особенно США и их последовательными союзниками среди европейских стран), его смысл постепенно менялся, а содержание трансформировалось. Вот как пишет об этом российский ученый А.Д. Богатуров: «Демократизация фактически представляет собой идеологию американского национализма в его своеобразной, надэтнической, государственнической форме. Подобную «демократизацию» США успешно выдают за идеологию транснациональной солидарности»