Традиция сердца (трансляция сердца) имеет, по сравнению с греческой и еврейской, и еще одно важно отличие, помимо предмета и характера предстояния: здесь ни одна ступень восхождения не является прочно и навсегда завоеванной. Греческие философы, если даже и сознавали, что совершенное знание недостижимо, то, по крайней мере, уже достигнутое имели как то, что у них ни при каких обстоятельствах не отнимется (это и восхвалялось ими как один из главных плодов занятий философией). Христианство полагает необходимым непрерывную работу восхождения, чтобы хотя бы остаться на прежней высоте: «как бы высоко ни продвинулся человек по пути обожения, ему не дано закрепить за собой, сделать своим неотчуждаемым достоянием все, чего он однажды достиг на этом пути… Избавить от опасности падения и утраты благодати может только одно: непрерывное возобновление духовного усилия, его непрестанность»^>18. Уточняя, следует сказать, что избавить может только Бог, а непрестанность нашего духовного усилия дает возможность Богу это сделать.

Помимо вопросов о том, что и как передается в рамках традиции, немаловажен вопрос о том, кто передает, кто является субъектом традиции. В этом смысле существуют различия между основными христианскими конфессиями. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что католичество имеет очень ясное и догматически закрепленное учение о том, что субъектом традиции, инстанцией передающей Весть, является исключительно церковная иерархия, в которой, к тому же, от ступени к ступени возрастает charisma veritatis – благодатный дар истины, что имеет логическое высшее завершение в фигуре римского папы, который обладает абсолютной безошибочностью в делах веры. Условно можно сказать, что такой способ осуществления традиции приближается к еврейскому принципу «СЛУШАЙ», особенно, если вспомнить о декрете папы Григория (1231 г.), по которому мирянам запрещалось читать Библию: если что хочешь знать, спрашивай у иерархов – тебе растолкуют.

Протест Лютера во многом был именно пафосом борьбы за свободу чтения и самостоятельного толкования Писания (при отрицании, правда, в человеке свободы воли… ). Лютер впервые в Западной Европе перевел Священное Писание на живой язык, дал Библию мирянам, провозгласив, что достаточно текста Писания и собственной головы, чтобы все понять: «имеющий уши, да слышит». В некотором приближении это похоже на греческое «СМОТРИ», только в отличие от греческого наставника, Лютер, по крайней мере, внешне, ничего не показывает нарочито: «смотри сам», – говорит он, – куда и как Бог на душу положит, и если истинно веришь, то Он тебе все правильно положит, а если не веришь, то ничто тебе все равно уже не поможет». Хотя, разумеется, провозглашение свободы толковать Писание на свой вкус не помешало Кальвину потребовать и добиться сожжения на костре основателя секты унитариев Сервета, а Лютеру – назвать исчадьями ада анабаптистов во главе с Томасом Мюнцером (причем назвать именно в том же 1520 году, когда его самого отлучили от католической церкви). Все люди равны, но некоторые равнее, как говаривал лорд Манкрофт.

Протестантизм в этом смысле представляет собой некую «традицию отвержения традиции», некую «укорененность в обрубании корней», если можно так выразиться.

В чем заключается православный вариант понимания традиции? Очень хорошо проясняется это на примере борьбы ранней Церкви с гностицизмом, один из ключевых вопросов в споре с которым был именно вопрос о характере и способах преемственной передачи Откровения. Гностики, как и православные (то есть правоверные) христиане